Гнев
Шрифт:
— Могу ли я устроиться на работу одним из ваших танцоров? — она немного щебечет от этой идеи.
— Возможно, мне удастся что-нибудь уладить. Но тебе придется затаиться здесь, пока я уберу твой беспорядок, если ты хочешь снова показаться в городе.
— С тобой и твоими телохранителями? — она щелкает.
— Они не мои телохранители, — однако она, возможно, оценит мое предложение защиты больше, если бы это была армия, а не старик. Мне не нужны телохранители, когда я выполняю свою работу, как советник Эдварда Тэйера. Только когда я подрабатываю в клубах, выполняя работу Маркуса, мне нужна поддержка. Я просто звоню всем, кто ищет сверхурочную
— Отлично. Я останусь здесь сегодня вечером.
— Хорошая девочка. Позволь мне показать тебе твою комнату, — теперь она согласилась остаться, и я могу заняться вторым шагом.
Глава четвертая
Жасмин
Я спотыкаюсь через парадную дверь моего дерьмового маленького домика, мое сердце колотится в груди. Понятия не имею, как я не разбила машину по дороге домой, но сумела это сделать. Теперь мне нужно взять одежду и бежать, но сначала мне нужно принять душ и переодеться, чтобы убрать все улики. Мое маленькое жилище, которое постоянно препятствовало моим попыткам вернуться домой, теперь превратилось в тюрьму. Единственный путь внутрь или наружу — это лестница, ведущая от главной дороги к моей спальне на первом этаже, что усиливает ощущение ловушки, окутывающее меня.
Отдышаться придется подождать, пока я мчусь в ванную, сбрасывая одежду дрожащими руками. Я надеюсь, что смогу смыться этим вечером. Вода льется на мою кожу, обжигающе горячая, пока я тру каждый дюйм тела, ища малейшие следы малинового цвета, которые могли бы выдать меня.
— Пожалуйста, пожалуйста, будь чиста, — бормочу я про себя, зажмурив глаза от жжения мыла и беспокойства. Каждая капля воды ощущается как экзорцизм, изгоняющий воспоминания о моем преступлении из моего сознания. Я напала на Эндрю Грина, и независимо от того, выживет он или умрет, мафия теперь придет за моей кровью.
Убедившись, что крови нет, я заворачиваюсь в потертое полотенце, и мои мысли мечутся, пока я собираю испачканную одежду. Брызги отбеливателя окунают их до тех пор, пока они не пропитаются острым химикатом. Даже скомканные купюры из сегодняшних чаевых не остались в стороне; они тоже должны быть очищены от любой потенциальной вины. Я не могу рисковать никакими доказательствами, даже если это преступление, о котором полиция никогда не узнает.
У себя в комнате переодеваюсь в более практичную одежду, а остальное складываю в сумку. Я понятия не имею, куда направляюсь, и сон в машине может на какое-то время стать моей жизнью. Все лучше, чем бетонные ботинки. Я беру свои балетки из ящика, где они прячутся. Они мне сейчас слишком малы, но я держу их при себе. В детстве я всегда мечтала стать балериной и была так горда, когда мама купила мне туфли и отвела меня на мой первый урок. На том уроке мне сказали, что у меня нет того, что нужно, и мама снова отвела меня домой. Я отказалась от этой мечты в девять лет. Я храню эти туфли, чтобы они напоминали мне никогда больше не отказываться от своей мечты.
Мои приоритеты — зарядное устройство для телефона и деньги, спрятанные под матрасом. Там больше, чем у меня в банке, но я все равно зайду в банкомат и выброшу карту. Я все еще пытаюсь понять, как убежать от мафии и как далеко они будут искать меня. Действительно ли я стою таких усилий? Был ли Эндрю?
Мое сердце колотится в груди, когда я, спотыкаясь,
— Сосредоточься, — шепчу я себе. Мне нужно спланировать свой следующий шаг. Когда они поймут, что я сделала, приедет полиция. Они поймут, что это я. Я не беспокоюсь о них; жизнь в тюрьме будет прогулкой в парке по сравнению с тем, что меня действительно ждет.
Закинув сумку на плечо, я прощаюсь с жизнью и спускаюсь по лестнице к входной двери. Моя рука тянется к защелке и начинает ее поворачивать, когда ботинок врезается в входную дверь, заставляя ее открыться. Я теряю равновесие и падаю, когда кто-то толкает меня внутрь.
— Эй! — я протестую, хватая биту, которую держу у двери, и встаю на ноги. — Я звоню в полицию, — подумала, что, вероятно, это не очень хорошая идея, учитывая то, что я уже сделала сегодня вечером.
— Я бы не советовал этого делать, — раздается сверху ровный голос. Я стою, поднимая биты, но когда вижу в дверях красивого мужчину, не могу заставить себя замахнуться. У него темные волосы, короткие по бокам и более длинные на макушке, сексуальная щетина и глаза, такие же темные, как его черная рубашка и дорогой черный костюм. Теперь это мужчина, ради которого я бы станцевала. — Положи биту, пожалуйста, мисс.
Вау, сексуально и изысканно. Татуированная рука хватает биту и тянет; несмотря на все мои усилия, он вырвался из моей хватки. Возможно, у меня нет сил ударить кого-нибудь битой по лицу, но я не брезгую пнуть его по голени.
Он крепко хватает меня за предплечье, когда я пытаюсь дать ему пощечину. — Расслабься, и никто не пострадает.
Если я побегу, он будет преследовать меня. Я не дам ему этого приглашения.
— Ну и что? Ты собираешься просто избить меня, а потом уйти? — спрашиваю я, больше надеясь на то, что меня отпустят, чем на драку.
— У нас есть несколько вопросов относительно твоего местонахождения сегодня вечером.
— Нет. Пожалуйста. Я ничего не имела в виду. Что бы он ни сказал, это ложь.
— Я уверен, что у тебя есть для меня вполне разумное объяснение, — говорит мистер незнакомец, приглашая себя в крошечный коридор. Поэтому я предлагаю себе дать ему по яйцам. — Теперь полегче, котёнок, — он поворачивается, запирая меня между ним и двумя мужчинами, все еще стоящими в дверном проеме. Бегство в свою комнату может быть моим единственным шансом. Он преследует меня, как только я бросаюсь к лестнице. На протяжении всего пути я уверена, что он мог бы схватить меня в любой момент, но он этого не делает. Мой заботящийся о безопасности преследователь ждет, пока я благополучно окажусь на лестничной площадке.
Мистер незнакомец останавливается позади меня. Его рука нежно обвивает мою талию, а чья-то рука сжимает мое горло.
— За женщиной не следует так гоняться, — шепчет он мне на ухо. — Давай я отведу тебя вниз, чтобы мы могли поговорить.
— А если я откажусь? — я бы пнула его еще раз, если бы не была босиком и не чувствовала бы удары так же сильно, как он.
— Тебе нечего меня бояться, моя дорогая. Я Зейн Уайтхолл, советник картеля Тэйер, и я знаю, как обращаться с женщиной, — его нос щекочет мою щеку, когда он соблазнительно представляется. — Однако мои люди не так хорошо образованы. Откажись, и им придется тащить тебя вниз, а никто из нас этого не хочет, не так ли?