Гнолья Шкура
Шрифт:
Это было просто в теории и весьма непросто на практике. Гноллы никогда не занимались подобными вещами и это им было в новинку, так что пришлось немало времени посвятить этой фигне, пока всё не наладилось. Пока же отряд откочевал к Реке и этой же ночью переправился на загодя заготовленных плотах, которыми пользовались и на пути туда. К всеобщему облегчению, пыльное и душное Гнилолесье осталось за хвостом, и хотя морозец пробирал как следует, никто из гноллов не жаловался. На второй день устроили обещанный побег, отпустив половину дурачков, которые были уверены что убежали
Место для шараги было выбрано в глуши, чтобы никому не мешать и затруднить оттуда побег; пришедший поначалу отряд бойцов вместе с пленными строил небольшой загон того же типа, что бывший лагерь наёмников, только гораздо меньше. Дела сразу пошли не ахти - по дороге гноллы убили двоих, не в меру обнаглевших, а остальные только притормозили, но не задумались. К тому же их нельзя было испугать тем, что один убежит - всем достанется; им это было глубоко до кучи. Значит, сказал Щин, запереть их в эту клетку и держать там.
Помятуя о том что случилось с лагерем, компактную зону огородили копнами сена, так что в случае чего стоило поджечь их - и всё полыхнёт ярким пламенем. Щин устроил всё рационально, ибо даже в таком деле не терпел тупизма и тщетности. Гноллы, которым придётся охранять лагерь, могли покалывать рабов пиками из узких амбразур, чтобы те шевелились; выхода из внутреннего периметра не было вообще, потому как часто он был не нужен, а нечасто - можно и лестницы вкорячить. Через узкое окно в изгороди подавались брёвна, и рабы распускали их на доски. Конечно поначалу они пробовали распустить панты, но посидев всего пару дней без еды, решили что лучше не выпендриваться. Кое-как объект начал планомерную работу.
Эллоизу Щин держал отдельно, и хотя постоянно нагружал работой, вряд ли она была недовольна - в загоне ей пришлось бы туго. Гуманка была сильно зашугана, видя что гноллы отнюдь не такие тупые как ей казалось - а может быть и припомнила прошлый раз, когда попадала к ним. Припомнил это и Хар, зашедший к шараге за каким-то рожном; все здорово посмеялись, вспоминая былое.
– И что ты собираешься с ней делать?
– хмыкнул гнолл.
– Ладно, это помимо шерсти, - отмахнулся Щин, - Как торговля?
– Пока в нарастающем темпе. За предпрошедший месяц наторговали на пятьсот сорок золотых, обратно получили примерно на триста.
– Шишово, - заметил Щин, - Золото это всего лишь тяжёлый металл.
– Я понимаю, - кивнул Хар, - Но там идут закупки инструментов, эти штуки не так просто увезти.
– Ясно... как с мурлоками?
– Потихоньку. Одного уже выпускают на выпас, язык...
– гнолл почесал ухо, - Язык вряд ли удастся выучить, он тупой и квакающий. Но понимать их кое-как можно. Там уже начали обменивать рыбу на железные инструменты...
– Вот!
– щёлкнул пальцами Щин, - Это то что надо. Колодезно до визга.
В то время как время всё более заворачивало на зиму, Щин оставлял рекомендации гноллам, работавшим с рабами, и собирался отправляться на другие объекты. Рабов он советовал кормить как следует и снабжать всем необходимым, а также прислушиваться к тому что они говорят. В зависимости от результатов выслушивания следовало или выслушивать дальше, или просто продолжать эксплуатировать их. В конце концов даже второй вариант был не так уж плох: четверо гноллов сами никак не могли напилить столько досок, а доски вещь нужная даже в производстве оружия.
Оружие, сплошное оружие, подумал Щин, демон бы его побрал. Впрочем у него в отличие от многих других мысли заходили гораздо дальше, чем обычное "достать хороший лук и пострелять всех подонков". Кроме того, у него было много гнольих ушей, готовых выслушать, а это грозило результатами. Так что, как следует наевшись еды, Щин с некоторой группой сопровождения отправился на северо-восток, вглубь лесов.
– ------
Лоскут третий.
Flight analysis shows twenty-two percent increase in combat performance
– "Homeworld"
– ------
В конце осени случилось резкое похолодание после потепления. Сырой воздух застывал на ветках деревьев, на хвое и траве, образовывая толстенную наледь. Лес постоянно трещал от ломаемых под тяжестью льда веток, и хотя льдышки выглядели красиво, гноллы предпочли бы чтобы их не было - можно и суком по балде схлопотать. Лапы бесшумно ступали по твёрдому насту, так что Щин почти расслабился и думал о чём хотелось. Нельзя сказать чтобы это было совсем правильно, потому как он возвышался над гноллами почти на две головы и выделялся.
Кстати о голове, заметил он сам и пощупал щёки, покрытые шкурой и оттого совершенно не замерзавшие, как раньше - вот и профит наморду! Да и одежда на Щине была совсем не та, что надел бы в такую погоду гуман, а гораздо легче - тем не менее, холода не чувствовалось. А чувствовалась, несмотря на несколько дней похода, радость от жизни и неиллюзорная бодрость.
Тащившаяся за гноллами Эллоиза этого совсем не разделяла и втихоря насылала на них страшные проклятья. Она ещё не знала, что странный собакоголовый и есть Щин, а тот не открывал что знает язык, ограничиваясь "туда иди". У него как обычно был хитрый план, пользуясь этим что-нибудь выведать, но судя по неиссякаемому потоку ругани и проклятий, выведывать было нечего. Ввиду этого он не стал ломать голову, когда они пришли в очередной посёлок гноллов, а сказал на чистом гуманском:
– Так, вот палатка, притащи-ка воды вон оттуда.
Сам он пошёл в общаковый ледник за мясом, и вскорости оно варилось в котелке. Гуманке потребовалось не так уж много времени, чтобы сообразить кто есть Щин. Последовала вялая попытка задушить его, без труда пресечённая.
– Ну и гад же ты!
– Эллоиза орала бы, но охрипла ещё по дороге, так что шептала.
– Элла, почему ты думаешь что мне интересно твоё мнение?
– сказал Щин, мешая варево, - Что за привычка всё время его высказывать. Давай я сейчас начну делать так же? Вот смотри - костёр. Я считаю что он эмм... костристый, но недостаточно огневой. А на нём котелок, он железистый.