Гобелен
Шрифт:
Джейн кивнула. Дело определенно пахло западней; Джейн не рисковала отвечать словами.
– Я хочу, чтобы Уилл был здоров. Если от моих действий хоть что-то зависит, я на все согласна.
По крайней мере, в этой фразе не найти двойного смысла.
Робин усмехнулся.
– Вам воздастся за вашу преданность.
– Вы о чем? – нахмурилась Джейн.
Он подался вперед, на вопрос не ответил.
– Скажите, Джейн, какое место на земле имеет для Уилла особое значение?
Час от часу не легче. Джейн покачала головой.
– Не понимаю, к чему вы
– По-моему, вопрос простейший. Повторяю: из всех мест на земле должно же быть одно – самое главное для Уилла.
– Для него главное то место, где нахожусь я, – ответила Джейн, очень стараясь скрыть раздражение.
Взгляд, доставшийся ей, был отнюдь не пренебрежительным – даром что Джейн хотелось именно так интерпретировать его, а заодно и кривоватую улыбку. Но нет – Робин выражал сочувствие, вдобавок нечто подсказывало: он не играет с Джейн, не пытается дергать за струны ее души – он ее испытывает. Джейн казалось, под взглядом Робина в ней зреет некое соображение – какое именно, она не могла догадаться.
– Это само собой разумеется – ведь Уилл любит вас. Он знает, вы для него на все готовы, он уверен в вашей любви. Он не сомневается – ваших физических и душевных сил хватит, чтобы снова соединить его с вами. Вы сможете вынести испытания, положенные двоим, вы не потеряете присутствия духа, даже когда ситуация покажется безвыходной.
– А сейчас она какая – разве не безвыходная? – спросила Джейн, впрочем, безо всякой уверенности, что Робин не ударился в метафоричность. Впечатление было, что как раз ударился.
Робин качнул головой.
– Нет, не безвыходная. И никогда таковой не станет, покуда жизнь Уилла зависит от ваших сил, от вашего воображения, от вашего умения абстрагироваться от проверенных фактов и принять на веру нечто вам непонятное и прийти к решению, на первый взгляд странному и сулящему опасности. Жизнь Уилла, ваше счастье с ним зависят еще и от вашей честности.
Джейн совершенно запуталась. Робин что же – имеет в виду американских нейрохирургов?
– Вы хотите сказать, я должна отпустить Уилла с родителями в Штаты? Расстаться с ним?
Робин пожал плечами.
– Я только указываю вам возможные пути. Ваша задача – одолеть стереотипы и прийти к единственно правильному решению. Я – ваш проводник, не более того.
– И по какой же местности вы меня ведете?
Робин грустно улыбнулся.
– Эта местность называется великим гобеленом жизни.
Джейн подняла глаза, в которых скопились слезы. Если Робин их и заметил, то виду не подал. Взгляд его обратился куда-то вдаль.
– Мы все связаны. Нити наших жизней переплетены, перекручены; жизнь каждого в той или иной степени зависит от других людей. Самые прочные нити – конечно, те, что отвечают за кровную связь, что соединяют множество поколений. Кровное родство, Джейн, подобно золотым нитям в гобелене жизни.
Ну вот, теперь метафора в чистом виде.
Кровь… связь поколений… нити? О чем он говорит? Джейн сделала очередной заход, на сей раз максимально точно выразив свою мысль.
– То есть мне следует отпустить Уилла в Америку?
Казалось бы, чего проще – либо «да», либо «нет». Одного из этих слов она ждала от Робина.
– Пока Уилл в коме, вам от него никакого толку, – ровным голосом отвечал Робин, будто очнувшись от сна. Взгляд снова обрел проницательность и почти птичью живость.
Доверять ему или не доверять?
– Точно так же говорит отец Уилла.
– Вашему жениху все равно, где лежать бревном – в Лондоне или в Штатах. Как бы вы ни квохтали над ним здесь, от этого сознание к нему не вернется. Вдобавок, насколько я понял, вы вполне можете себе позволить и в Америке сжимать его безжизненную руку.
– Откуда такие выводы? – резко спросила Джейн. Ее всегда бесили намеки на родительское благосостояние.
– Если бы дело было только в вашем винтажном пальто от Шанель, я бы еще худо-бедно предположил, что вы копили на него всю сознательную жизнь, ну, или получили в подарок. Но вы сбросили это пальто – а заодно и гермесовский шарфик – с такой красноречивой небрежностью, вы даже не взглянули, повесил я ваши вещи на «плечики» или оставил на полу. Значит, вы привыкли к изысканным и очень дорогим нарядам и аксессуарам. Полагаю, сумочка от Шанель с фирменными ромбами стеганого узора тоже обошлась в целое состояние?
Джейн густо покраснела.
– С такими сумками и в таких пальто по Лондону перемещаются одни только поп-звезды да еще девушки вроде вас, которым в жизни не пришлось задуматься, где взять денег. Три названные мною вещи стоят несколько тысяч фунтов и не по карману простым смертным.
Джейн пришлось опустить взгляд на собственные руки, чтобы не выдать смущение. Странно, с какой легкостью Робин назвал бренды, ею предпочитаемые.
– Вы правы, – сказала она. – Я не связана постоянной работой и недостатком средств, я действительно могу быть при Уилле как в Лондоне, так и в Америке.
– Существенной разницы нет, – сказал Робин, смахивая пушинку со своего пуловера оттенка морской воды. При первом взгляде Джейн показалось, у Робина голубые глаза; теперь она поняла – глаза зеленые, как раз под этот пуловер из итальянской пряжи. Робин коснулся узла своего яркого шелкового галстука. «Пол Смит», – узнала Джейн. Удивительно ли, что Робин сразу определил и бренды ее одежды? Точно такой же галстук Джейн на днях купила своему жениху – на Флорал-стрит открылся новый бутик, – но не успела подарить. Очень не хочется, чтобы в этом галстуке Уилла похоронили.
– Ну так что же?
– Решение зависит от вас, – отвечал Робин. – Можете смириться – а можете действовать.
– Я вас не понимаю.
– И вас это раздражает, не правда ли? – усмехнулся ясновидец. – Только такова уж моя роль. Я уже говорил – я лишь указываю пути.
– Тогда почему я ни одного не вижу?
– Ну, зацепку я вам успел дать. Прикиньте, где бы Уиллу сейчас больше всего хотелось оказаться. Конечно, не считая ваших объятий, – поддразнил он.
– Даже не представляю. Где угодно, только не на больничной койке. Нет, честное слово, я не знаю.