Гоблины. Жребий брошен
Шрифт:
— А-ааа, чтоб вас всех разорвало! Кумен золсту цу дайн эйбикер ру!
— Геночка, миленький, не отвечай! Не надо! — взмолилась Шаркова.
— Не буду, Зоенька. Не буду. Наверное, опять у матери бессонница. Потом, после перезвоню, — покорно согласился взмокший помощник ответственного дежурного, в кармане форменных брюк которого продолжал надрываться мобильник. Проиграв едва ли не половину трека, обломщик фирмы «Нокиа» наконец-то смолк. Но пару секунд спустя на столе заверещал теперь уже городской аппарат.
Тяжело вздохнув, Певзнер все-таки вынужден был выбраться из жарких объятий прапорщицы и, путаясь в спущенных
— Помощник ответственного дежурного слушает, — хрипло представился он.
— Кому не спится в ночь глухую? Товарищу Певзнеру, чую! — раздался в трубке нахальный, неприлично бодрый для этого времени суток голос Мешка
— Андрей, ты даже представить себе не можешь, как ты сейчас некстати!
— Неужели разбудил? Ни за что не поверю! В эту пору дежурный по управлению должен усиленно бдеть!
Гена бросил вожделенный взгляд на распластавшуюся в похоти Зоеньку, возвратился, благо шнур позволял, обратно на диван и продолжил общение с коллегой, одновременно свободной рукой поглаживая Шаркову по обнаженному, мокрому животу.
— А я и бдю! Ох, если бы ты только знал, Андрей, как я сейчас бдю!
— Дружище, срочно требуется ваша помощь! Мне нужна распечатка активности одного мобильного номераза последние месяц-полтора. С детализацией абонентов по входящим-исходящим.
— А до утра ты, конечно, подождать не мог?
— Я ж говорю, брателло — срочно!
— У вас у всех срочно, — проворчал Певзнер. — «Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? А почему? А вcе потому, что спешили, спешили, спешили…» Ладно, давай, диктуй номер… Погоди, я только писалку возьму. — Гена подобрал валяющийся на полу маркер, повертел головой по сторонам в поисках клочка бумаги и, не найдя такового, взгромоздил себе на колени тяжелое, горячее бедро Шарковой. — Диктуй.
— 9-2-1… 9-0-9…
Объект импровизированного боди-арта Зоенька, прыснув, захихикала от щекотки и шутливо боднула Гену коленкой в грудь.
— 4–3… 5–4… Абонента зовут Ковелина Светлана Аркадьевна. Слушай, что там у тебя за помехи в эфире?
— Да так, Love-радио играет, — выкрутился Гена.
— Настоящий офицер милиции всегда должен быть настроен только на одну станцию — радио «Шансон»…
— …Всё, Андрюх, извини, у меня срочный вызов, — судорожно сглотнул Певзнер, ибо в этот момент окончательно распалившаяся прапорщица, не в силах дождаться окончания разговора, перешла в контрнаступление. — За биллингом заезжай после обеда, я оставлю распечатки у Коляныча.
— Спасибо, дружище. С меня магарыч.
— Это само-собой.
Певзнер с облегчением бросил трубку и отставил на пол телефонный аппарат:
— Извини, Заенька, отвлекся. На чём мы с тобой остановились?
— Может быть, для начала ты всё-таки снимешь очки?
— Только очки?
— Ах ты, шалунишка мой, обрезанный. Кто это звонил?
— Мешок. Знакомый опер из «гоблинов».
— Гоблины?
Единственный огонёк во всем жутко-секретном здании УСТМ погас. Со всей своей врождённой национальной деликатностью, Гена Певзнер не любил заниматься ЭТИМ при свете.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ВЗЯТКИ НЕ ГЛАДКИ
Сестрорецк,
29 июля 2009 года,
среда, 10:36 мск
После того как в 1991 году советская милиция в безвластье сначала растерялась, уступив бандитам дорогу, а потом, уже будучи российской, опомнилась и стала самым многочисленным ОПС при вертикали власти, единственным сохранившимся брендом в системе МВД остался уголовный розыск. Название которого по-прежнему продолжает вызывать уважение. Нет, конечно, БЭП, тот, который продолжатель дела БХСС, тоже своего рода бренд. Вот только уважение к этому бренду зиждется в первую очередь на признании статуса, реже — признании силы. И лишь в самых выдающихся случаях — на авторитете личностей брендоносителей.
А как вы хотели? Не сейчас и не нами заведено, что бэхи сыто пьют и мягко спят. Ранее защищали социалистическую законность, а сейчас капиталистическую. В чем принципиальная разница? В первую очередь — в принципах. Еще в восемнадцатом веке французский мыслитель Люк де Клопье Вовенарг сформулировал: «Как трудно заниматься выгодным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!» Сейчас на дворе век двадцать первый, а легче так и не стало. Вот потому-то внешний вид рядовых сотрудников БЭПа и соответствует средней руки коммерсанту. В отличие от уголовного розыска они не гоняются за шантрапой по помойкам, а пьют хороший кофе и спокойно перетирают темы, ибо давно и поголовно перешли на заказную систему работы. Одни им платят, чтобы не замечали лишнего. Другие — чтобы те порылись у конкурентов, как следует. А уж теперь, когда на дворе кризис за посткризисом, только и успевай вертеться: кругом долговая порука, все друг другу должны. Появляются не только нехорошие люди, но и нехорошие мысли, имеющие способность материализовываться. И вот уже кто-то кого-то грабит с какими-то миллионами рублей за пазухой. Один другого кидает — обратно миллионы делят. И что теперь? Впахивать как папы Карло, дабы один жулик у другого откусил? Ну, впахать-то, пожалуй что и можно. Но только в строгом соответствии с классическим: «Случилась со мной беда — ты мне помог. Случись с тобой беда — я тебе помогу. А вместе — делаем общее дело: ты по-своему, а я по-своему.»
«И куда только смотрит милицейское руководство?!» — нет-нет, да и раздаётся негодующая филиппика от человека, который не в теме. Успокойтесь, господин хороший, руководство смотрит куда надо. И с отеческой нежностью относится и к тем, и к другим. И к тем, которые по помойкам шарятся, и к тем, что элитный кофий пьют. Первые для него, руководства, палки делают, вторые — для него же бабло таскают. Вот это и называется «общее дело». С той лишь невеликой разницей, что первые пашут как проклятые, а вторые — вечно в белом шоколаде. К слову, именно этот цвет был самым любимым у заместителя начальника ОБЭП Курортного РУВД майора милиции Шанина