Год 1914-й. До первого листопада
Шрифт:
Сделав небольшой круг, мы прошли мимо тренировочных полей, где несколько тысяч воительниц и воителей совершенно дикого вида отрабатывали приемы атаки и обороны, когда перед самой рукопашной схваткой винтовка забрасывается за спину, а в ход идет двуручный меч или алебарда. Господин Серегин любезно пояснил, что тут проходят подготовку совсем недавние рекруты его армии, пока составляющие резервный корпус.
Потом мы полюбовались на возвращающийся с учений штурмовой бабий полк, укомплектованный остроухими девицами гренадерского роста, а затем встретили марширующую воинскую часть, целиком состоящую из обыкновенных мужчин. Как сказал господин Серегин, это раненые во время предыдущих кампаний русские солдаты, полностью излеченные в местном госпитале и теперь восстанавливающие навыки армейской службы. И всюду, где бы мы ни были, на господина Серегина и госпожу Кобру люди смотрели с любовью и обожанием, но при этом без всякого самоунижения и подобострастия. К тому моменту, когда мы добрались до штаба, у меня голова уже шла кругом от обилия полученных впечатлений. И больше всего мне было удивительно видеть армию, где есть верховный главнокомандующий, командиры и рядовые солдаты, но нет деления на господ и быдло. Я и сам не любитель делить людей по сортам, но господин Серегин довел этот принцип до абсолюта. Не каждый так сможет: получить в государстве высшую власть и ни капли ее не обратить на пользу себе, любимому, а всю без остатка употребить исключительно ради доверившихся ему людей.
Центр всего этого – так называемая Башня Силы. Тут, в этом месте, напитанном магией так же как, обычное болото влагой, каждое название имеет свое значение. Центр города – Площадь Фонтана Живой Воды (придающего этому месту такую особенную ценность), и вокруг него – четыре главные башни. Башня Силы предназначена для военных, Башня Мудрости – для ученых, Башня Терпения – для врачей, монашествующих и работников служб государственной безопасности, а Башня Власти – для истинных монархов и политиков масштаба Бисмарка и Талейрана. Тех же, кто пошел во власть ради слепого тщеславия и алчного обогащения, Башня Власти размалывает на жестких жерновах в мелкую муку и исторгает вон. Я никогда не стремился властвовать, и взялся бы за этот нелегкий труд только ради того, чтобы принести пользу своей стране, а потому, собственно, без особого сопротивления уступил право наследования своему брату Александру. Не мое это, не мое.
И вот мы в помещении, которое господин Серегин использует как свой личный кабинет. Я уже понимаю, что тут, как на Ноевом ковчеге, людей из разных миров по паре из каждого мира. И не только людей. Графиня Зул бин Шаб из далекого нечеловеческого мира деммов способна произвести фурор на любом светском рауте – как экзотичной внешностью, так и утонченностью манер. Ничуть не меньше непривычного человека здесь может шокировать возможность столкнуться нос к носу с античным богом или богиней. И хорошо, если просто столкнуться. Один лихой поручник из артанского воинства, человек во всех смыслах замечательный, женился на закоренелой девственнице богине Артемиде законным браком, и теперь каждую ночь доказывает ей, что в деле постельных утех совершенство недостижимо, но к нему требуется стремиться не покладая ни рук, ни ног.
На этом фоне военный гений раннехристианских времен Велизарий в форме генерал-лейтенанта Артанской армии выглядит вполне обыкновенно. На службе у господина Серегина этот человек провел уже несколько успешных сражений, и сейчас находится на хорошем счету. Я позволил себе усомниться в том, что навыки шестого века христианской эры можно с успехом использовать в наше время, и услышал в ответ, что Велизарий потому и гений, что уже в свое время использовал вполне современные нам тактические приемы. Австрийцам, в том случае, если ими будет заниматься этот человек, еще не раз предстоит рыдать горючими слезами, ибо в практике военного дела у господина Серегина он сейчас осваивает университетский курс, а все местные генералы еще ходят в начальную школу.
Наконец все приглашенные на встречу, включая православного священника, расселись вдоль длинного стола. К моему удивлению, за спиной у господина Серегина, застыв по стойке «смирно», встали юнак и юница в военной форме и при оружии. При этом еще один вьюнош в штатском примерно того же возраста, как и те двое, будто равный к равным, сел вместе с взрослыми за стол по левую руку от господина Серегина и прямо напротив меня. И взгляды у всех троих молодых людей отнюдь не детские, а вполне себе взрослые – какие-то, можно сказать, прицельные. И тот юнак, что сидит напротив меня, мальчишка же совсем, а смотрит, будто спрашивает: «Кто ты такой, принц Джоржи, чего от тебя ждать завтра, а чего послезавтра, и стоишь ли ты того, чтобы наша армия выступила на стороне твоей Сербии против Австрии, а может быть, и всего мира?»
Я с самого начала заподозрил, что звали меня не просто для того, чтобы «поговорить», а на обсуждение конкретного плана кампании, уже сложившегося в голове господина Серегина. То, что в воздухе пахнет войной, было понятно еще с момента Сараевского инцидента. Начальник австрийского генерального штаба генерал Франц Конрад фон Хётциндорф даже не скрывает, что его цель – полное уничтожение Сербии и Черногории. Условия будущего ультиматума, объявленные в частном порядке через прессу, делают его принятие невозможным для сербского правительства, даже если яростный националист Пашич оставит свой пост, передав власть в руки умеренных либералов вроде господина Джоржиевича. При этом Петербург колеблется, стоит ли поддержать государство, запачкавшее свое имя в терроризме, и эти колебания могут стоить нам очень дорого. И как раз в этот критический момент со всей свой мощью появляется господин Серегин, который только что закончил предыдущую кампанию, и заявляет, что я ему нужен.
И эти мои предположение блестящим образом подтвердились.
– Товарищи и некоторые господа, – сказал Серегин, – перед началом обсуждения планов будущей кампании хочу представить вам одного молодого человека, отставного наследного сербского королевича Джоржи. Поскольку его преемник принц Александр по показателям личной морали и порядочности не подходит для оказания ему нашей помощи, мы считаем необходимым немедленно переиграть все тамошние интриги в обратную сторону. А если кто-то попытается оказать сопротивление этим нашим хорошим начинаниям, то мы будем к этим людям немножечко беспощадны.
Я хотел было сказать, что совсем не стремлюсь к власти, но тут заговорила моложавая седоволосая дама, сидящая почти прямо напротив меня, рядом со странным юнаком. Удивительно: выглядит она моей ровесницей, не больше чем на двадцать пять лет, а волосы у нее совсем седые, да и взгляд железных серых глаз таков, будто прожила она не менее тысячи лет. Всего один испытующий взгляд в мою сторону – а по голове уже побежали неприятные мурашки…
– Сергей Сергеевич, – с заметным немецким акцентом произнесла эта особа, – принц Юрген, конечно, очень талантливый человек и хороший товарищ, но он непригоден для занятия престола. Исключение можно сделать только для того случая, когда он будет сидеть на троне, олицетворяя собой государство, и командовать армией, а всеми прочими государственными делами от его имени будет заправлять совсем другой человек, но не легкозаменяемый премьер-министр.
– Да, – сказал сидящий напротив меня юнак, вытащив из-за отворота рубашки подвеску с черным камнем, – я подтверждаю слова товарища Бергман. В ауре этого человека имеются отчетливые признаки энергии Хаоса. По своей мощи он не равен Нике и не способен сбивать драконов огненными шарами, но все равно переносить его вблизи сможет только тот человек, который будет любить его больше самой жизни. С людьми, одержимыми Хаосом, всегда так: восхищаться ими лучше на безопасном расстоянии. И только искренняя любовь способна перебросить мост от них к обыкновенному человеку. Точнее сможет сказать только Анна Сергеевна, если проведет с этим человеком один из своих сеансов…
– Нет уж, Дима, – ответила зеленоглазая брюнетка, волосы которой были собраны в кокетливую прическу, украшенную разноцветными прядями, – лазить в мозги даже к дружественно настроенным одержимым Хаосом – такое себе удовольствие, и при отсутствии особой необходимости от него лучше воздерживаться. Вот если станет понятно, что без моей помощи этому молодому человеку будет очень плохо – тогда я сделаю все, чтобы помочь ему разобраться в самом себе.
– А я, – сказала рогатая-хвостатая мисс Зул, – чувствую в нем нашу кровь. Ее немного, процента два-три, но в сочетании со склонностью к Хаосу она может сделать этого юношу трудным партнером для большинства безрогих-бесхвостых самок. Хотя я лично дала бы ему пару сеансов горизонтальных танцев…