Год 2150
Шрифт:
Один из них позвал меня. Обернувшись, я содрогнулся от ужаса и проснулся в слезах, потому что узником, который. больше всех проклинал меня за спасение его жизни, был Карл!
Меня тошнило от ненависти к самому себе при мысли о том, что я мог так поступить с Карлом даже во сне.
Почему мне приснился такой сон? Что он может значить? Задав себе эти вопросы, я вспомнил слова Раны: «Все страдания, несчастья и болезни — результат сопротивления неизбежному: тому, что мы сами выбрали для своего духовного развития».
Каково же решение
Значит, мой сон — это попытка моего Высшего «Я» показать последствия моего отказа признать совершенство (и необходимость) происходящего. То есть я должен изменить свое решение и позволить Кэрол умереть?
Может быть, в прошлом я позволил умереть Карлу? Не потому ли он был в моем сне?
Из какого-то дальнего уголка моего разума пришли два воспоминания: Карл, допивающий бутылку морковного сока, и Кэрол, набирающая на пульте кафетерия свой привычный заказ — морковный сок.
Затем еще два воспоминания наложились одно на другое — слова Кэрол о том, что в своей прошлой жизни в 1976 году она была аспирантом, который боролся против загрязнения окружающей среды; и слова Карла о том, что он бы «уничтожил этих гадов, которые загрязняют нашу планету».
Голова у меня шла кругом.
Кэрол — девушка, которую я люблю, моя родственная душа, моя Альфа-партнерша!
А Карл? Он — мужнина, человек, дороже которого у меня нет, мой лучший друг, мой сводный брат, мой однокашник!
— Боже мой! — воскликнул я вслух. — Господи всемогущий!
Я обхватил себя руками и начал кататься по кровати, вне себя от боли, сомнений, страха и радости.
Когда все это Наконец уложилось у меня в голове и я принял совершенство этого нового озарения, я спустился вниз и выложил новость Карлу и Неде.
Известие сразило их наповал так же, как и меня, и все закончилось слезами радости и восхищением невероятным совершенством вечного переплетения жизней.
Но на важный вопрос все еще не было найдено ответа. Должен ли я позволить Кэрол-Карлу умереть?
Я провел остаток дня в поисках ответа на этот вопрос и признался Карлу и Неде, что я содрогаюсь при мысли о том, что мне придется смотреть, как Кэрол умирает, и осознавать, что я мог воспрепятствовать ее смерти. До поздней ночи мы обсуждали эту проблему. Карл доказывал, что самым здравым и порядочным будет спасти себя и Кэрол, а Неда уверяла, что я должен искать ответа у своего Высшего «Я», как бы сложно это ни было.
Я только покачал головой и вернулся в свою квартиру. Лежа в кровати, я не хотел засыпать, не решив, что мне завтра сказать Элгону. Я ворочался с боку на бок, пока в отчаянии не вспомнил совет Кэрол: когда что-то не получается, надо вспомнить свой последний Макро-контакт.
Сосредоточившись на воспоминании о последнем общении со своей Макро-сущностью, я почувствовал, как тревога и напряжение покинули мое тело. Частота и сила дыхания изменились; я вновь вспомнил неописуемый союз всех противоположностей и ощутил себя вне пространства, времени и слов.
Очевидно, я все-таки заснул, потому что, когда я открыл глаза, надо мной склонились Села и Элгон. И Элгон сказал:
— Я рад, что ты Наконец проснулся. Мы готовы услышать твое решение.
Не думая, я ответил:
— Я решил получить те, уроки, ради которых пришел сюда, и позволю Кэрол сделать то же самое.
— То есть ты будешь смотреть, как она умирает у тебя на глазах? — спросила Села.
Я не ответил, и Села указала на видеоэкран.
— Ты уверен, что сможешь жить с этим решением?
Я посмотрел на гигантский экран, расположенный в другом конце комнаты. Там уже не было прежнего изображения Кэрол на полу в пустой комнате. Вместо этого она была прикована за руки и ноги к стене во дворе, где совершались казни. Видимо, она была в сознании, потому что ее обнаженное тело явно корчилось от боли. Затем ее лицо было показано крупным планом, и стало видно, что ее глаза открыты и она пристально смотрит куда-то перед собой. Затем ракурс изменился, и я увидел, что Кэрол смотрит на орущую и завывающую толпу микро-островитян, которых сдерживала высокая стальная сетка.
— Если мы уберем эту перегородку, — сказал Элгон, — толпа забросает ее камнями насмерть за пропаганду ограничения рождаемости и отказ иметь детей. Поскольку она иностранка, наказание за упомянутые преступления — смерть. Ты уверен, что не хочешь с нами сотрудничать, Джон?
Я покачал головой, не доверяя своей способности выражаться словами.
Элгон и Села молча и пристально смотрели на меня. Воцарившаяся тишина еще больше усиливала всеобщее напряжение. Вдруг Элгон кивнул головой, и звук, сопровождавший видеокартинку, стал громче.
Я старался не смотреть на экран, но глаза меня не слушались. Я уставился на толпу, которая теперь ринулась через упавшую перегородку к маленьким, острым, твердым камням, наваленным грудой в нескольких метрах перед Кэрол.
В течение следующего получаса мужчины, женщины и дети из толпы бросали маленькие острые камни в корчащееся от боли тело Кэрол. Я видел это кровавое зрелище от начала до конца: от первых поверхностных порезов на ее прекрасных ногах, руках, груди и лице до огромных зияющих ран, расползшихся по всему телу, и Наконец, до момента, когда ей выбили один глаз и он вытекал по окровавленной щеке. Поскольку камешки были не очень большими, Кэрол оставалась в полном сознании до самого конца, когда ее прекрасное тело буквально превратилось в скелет, с которого клоками свисали остатки плоти.