Год дракона Потапова

Однажды в январе пошёл трёхголовый дракон Потапов выбрасывать новогоднюю ёлку.

Потому что был уже не январь, а почти февраль. Запихнул Потапов ёлку в мусорный контейнер, а она как взмолится человеческим голосом:

– Не выбрасывай меня, добрый молодец, я тебе пригожусь.

– Да на что ж ты годна, дубина ощипанная, с тебя уже все иголки осыпались, – сказал Потапов.

– Иголки в жизни не главное, – возразила ёлка, – посади меня в землю и увидишь, что будет.

Дракон Потапов воткнул ёлку в сугроб около своего подъезда и три дня поливал компотом. А на четвёртый день выросла из ёлки пальма. А на пальме – и бананы, и кокосы, и инжир, и абрикосы, и даже бутерброды с колбасой. Драконы Драконьего Города очень эту пальму одобрили и стали сажать в землю что ни попадя. Дракон Стасик посадил свой дневник за шестой класс, и двойки в нём выросли в пятёрки. Дракон Анакондыч посадил свои драные носки. Из них выросли итальянские колготки. В них Анакондыч сейчас и щеголяет. Но всю эту посадочную компанию пришлось прекратить после того, как дракон Кузя посадил разбитую лампочку, и из неё выросла целая лампа с джинном. У джинна оказался очень скверный характер, и больше драконы никакой мусор в землю не сажают. А вдруг ещё что-нибудь нехорошее вырастет.

Не климат у нас для джиннов.

Однажды в феврале у очень порядочного дракона по имени Аспирин выросли иголки. Как у ёжика. Пошел Аспирин выяснять, что бы это значило, и встретил трёхголового дракона Потапова.

– Колючих драконов не бывает, – сказал Потапов.

– Подумаешь, сам трёхголовый, – обиделся Аспирин.

– Нет, кроме шуток, – сказал Потапов. – Сбрей немедленно. Неприлично.

Пошёл дракон Аспирин бриться. Иголки не сбрились – очень твёрдые. Взяли ножницы. После поломки ста тридцатой пары ножниц пригласили импортного специалиста – рыбу-пилу. Иголки всё равно не спилились, только закудрявились и стали тихо шелестеть по-итальянски.

– Не расстраивайся, – сказал Потапов. – Плюнь. Тебе даже идёт.

Потапов был добрый дракон, хоть и трёхголовый.

– Нет! – сказал гордый Аспирин и стал сам себя ощипывать. Справа ощипал, а слева не успел. К счастью. Потому что в двадцатых числах февраля на Город Драконов напали злые чакчучи. Они были огнеупорные, и драконий огонь их не брал. Только бодрил, как свежий ветерок. Чакчучи почти победили бедных мирных драконов. Драконы переглянулись и приготовились вымирать, как динозавры. Но тут налетел на чакчучей Аспирин и стал их пихать левым неощипанным боком. Чакчучи укололись об иголки, упали и заснули, как Спящая Красавица. Их сложили в кучку и поставили плакат: «Принцам не целовать! Злые чакчучи!» А Аспирину дали медаль: «Защитник родного города».

Вот тебе и иголки. А говорили – сбрей, неприлично…

Однажды в марте наступила весна. По крайней мере она пыталась это сделать. Не её вина, что по-ка ничего не вышло. Итак, в начале марта после сильной бури, традиционной для уральской весны, дракон Кузя прибежал к трёхголовому дракону Потапову и сказал:

– У меня в дымоходе завелось привидение. И воет, аж зубы заболели.

– У привидения не могут болеть зубы, – возразил образованный Потапов. – У него нет зубов.

– Зато у меня есть, – сказал Кузя. – Много.

– У меня тоже, – кивнул Потапов. – А в дымоходе, наверное, мартовские коты. Самый сезон.

– Я тоже думал, что коты, – сказал Кузя. – Кинул им мышку, чтоб отвлеклись и заткнулись. Знаешь, какой визг поднялся! Я, конечно, дракон современный и привидений не боюсь, но надо же и меру знать!

– Ладно, – решил Потапов. – Пошли. Я тебя спасу.

Потапов часто кого-нибудь спасал. Иногда ему за это здорово доставалось. Но он не унимался.

Вот пришли они к Кузе домой. Потапов засунул левую (любимую) голову в дымоход и крикнул:

– Эй! Как дела?

Привидение там, в трубе, завизжало и сказало:

– Не лезь, нахал! Щекотно.

– Точно, привидение, – подтвердил Потапов. – Сейчас я его выковырну.

И зубом потянул за какую-то розовую оборочку. В дымоходе зашуршало, и прямо на две оставшиеся потаповские головы скалилось нечто в розовом платье и с короной на голове. Нечто посмотрело на драконов, немного подумало и неторопливо упало в обморок.

– Это принцесса! – догадался Кузя. – Я читал! И картинки видел! Наверное, её ветром надуло… то есть, принесло. Ну и что с ней делать?

– Я из классической литературы знаю, что драконы принцесс едят, – сказал Потапов. – Придётся съесть.

– Да? – засомневался Кузя. – Какой-то у неё вид… не очень диетический. А у меня гастрит. Хочешь, забери её себе.

– На что она мне сдалась, – фыркнул Потапов. – Я же травоядный. Кроме колбасы.

– А я умею делать салаты, – сказала Принцесса, которой надоело лежать в обмороке. – Из бананов, манго, киви и петрушки. С колбасой.

Потапов страшно заинтересовался и сразу женился на Принцессе. И они были очень счастливы. Потому что неважно, откуда принесло жену и сколько голов у мужа. Главное – что весна. Хотя бы и уральская.

Однажды в апреле шёл дракон Кузя по раскис-шей дороге и думал: «Сегодня первое апреля. Сегодня меня все будут разыгрывать. Главное – никому не верить».

Первым ему встретился дракон Аспирин.

– Ты представляешь, – начал Аспирин, – Вчера из моего водопроводного крана высунулась золотая рыбка и спросила: «Чего тебе надобно, старче?»

– Не верю, – мрачно отозвался Кузя. – У рыбки фигура не та. У неё талия в кране застрянет.

И пошёл дальше.

– А она специально на диете сидела! – крикнул вслед Аспирин, но Кузя уже ушёл.

Потом Кузе попался дракон Анакондыч. Он был уже немолод и шутки предпочитал старые, проверенные временем.