Год, когда я влюбилась
Шрифт:
— Эм, Кай, могу я задать тебе вопрос?
— Конечно, — говорит он неохотно.
— Когда ты был у себя дома… — Я просматриваю DVD-диски, опустив голову, не зная, как он отреагирует. — Ничего не случилось, верно?
— Что ты имеешь в виду?
— Я про твоего отца. Я знаю, ты переживал, что он расстроится из-за этого… И ты казался отстраненным, когда вышел. Я просто хотела убедиться, что он… ничего тебе не сделал.
Он некоторое время молчит, и я начинаю беспокоиться, может быть, я слишком сильно надавила на него. Но
— Ты слишком сильно беспокоишься обо мне. — Он так близко, что я чувствую, как его дыхание ласкает мою шею сзади.
— Ты беспокоишься обо мне так же сильно. — Мои глаза прикованы к названиям DVD-дисков, но, если бы вы спросили меня, что на них, я бы не смогла сказать. Я слишком сосредоточена на том, как его грудь едва касается моей спины, почти прижимаясь ко мне.
— Ничего не знаю. — Он делает паузу, его дыхание щекочет мою кожу. Мгновение спустя его пальцы касаются моей шеи сзади, и он рисует мягкую линию на моей коже. — Я очень беспокоюсь о тебе.
— Н-ну, а я очень беспокоюсь о тебе. — Я не могу дышать. Не могу думать. Не чувствую ничего, кроме того, как сильно бьется мое сердце в груди.
— Может быть, Индиго права, — говорит он с ноткой веселья в голосе. — Мы действительно похожи.
— Да, мы оба слишком сильно беспокоимся.
— Да, мы определенно это делаем.
Я собираю все свое мужество и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он так близко, что его губы почти касаются моих.
Я слегка откидываюсь назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Ты так и не ответил на мой вопрос о том, что сказал твой отец.
— Он сказал то, что всегда. Что он не удивлен, что я облажался. — Он отступает назад, снимает свою шапочку и бросает ее на кровать. Затем он проводит пальцами по волосам, отчего светлые пряди выбиваются набок. — Он выгнал меня.
Я полностью поворачиваюсь.
— Что? Серьезно.
Он пожимает плечами:
— Это назревало давно и, честно говоря, я чувствую некоторое облегчение. Я просто хотел бы, чтобы у меня было место, где я мог бы жить.
— Ты можешь остаться здесь на некоторое время. — Я кладу руку ему на плечо, пытаясь успокоить его. — Моей бабушке все равно.
Он улыбается, но улыбка не доходит до его глаз.
— Я люблю тебя до смерти за эти слова, но мне нужно найти свое собственное место. Мне восемнадцать лет. Мне следует привыкать к самостоятельности.
— Нет, тебе не следует этого делать. Тебе восемнадцать, но ты все еще учишься в средней школе. Тебе еще рано заботиться о себе.
— Я мог бы сказать о тебе то же самое.
— Я знаю.
Мы обмениваемся взглядами или, скорее, понимаем друг друга. Хотя наши ситуации не совсем одинаковы, мы оба можем понять, через что проходит другой.
Я замечаю, как его взгляд снова скользит по моим
Но не буду лгать, я хочу, чтобы Кай поцеловал меня.
Он резко отступает назад, хрустя костяшками пальцев и нарушая момент.
— Хорошо, пришло время попытаться сотворить какое-нибудь волшебство.
Он возвращается к кровати, и его пальцы начинают барабанить по клавишам. Я включаю случайный фильм и ложусь на кровать рядом с ним, сохраняя некоторую дистанцию между нами, в основном потому, что не уверена, чего он хочет. Или чего я хочу. Путаница пронизывает каждую мою мысль и мне жаль, что я не могу прогнать туман из своей головы.
Пару минут спустя в комнату входит Индиго.
— Мне ненавистно так поступать с тобой, — объявляет она, открывая ящик комода. — Но мне придется уехать на несколько дней. Моя мама только что звонила. Очевидно, отец снова сбежал со своей секретаршей. Она казалась пьяной, так что мне нужно съездить домой и проверить, как она.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что он снова сбежал со своей секретаршей? — Я спрашиваю. — Сколько раз это случалось?
— Слишком много раз. — Она сгребает стопку одежды, бросает ее на пол, а затем достает из шкафа чемодан. — Он делает это уже много лет, и моя мама по глупости принимает его обратно, потому что у нее совсем нет чувства собственного достоинства, и она не думает, что бывает лучше. — Она расстегивает чемоданы и засовывает одежду внутрь. — Я думала, вся родня знает об этом.
— Ты же знаешь, что моя семья никогда по-настоящему не разговаривала ни с кем из родственников. — Напоминаю я ей, потянувшись за подушкой. — Линн всегда думала, что она слишком хороша, чтобы с кем-то общаться.
— Точно. — Она пододвигает открытый чемодан к туалетному столику и рукой сгребает все средства для макияжа с края, чтобы они беспорядочно упали в чемодан.
— Ты всегда была ужасным упаковщиком, — замечаю я, подсовывая подушку под голову.
Она улыбается мне.
— Это мой дар. Не каждый может быть таким талантливым в беспорядке.
Я смеюсь, но затем делаю серьезное лицо.
— Тебе нужно, чтобы я что-нибудь сделала?
Она качает головой.
— Нет. — Ее взгляд намеренно перемещается в направлении Кая. — Хотя, ты могла бы просто поцеловать…
— Я могу пойти и забрать твои вещи из ванной. — Я вскакиваю с кровати, благодарная Каю за то, что он по-прежнему занят и, кажется, не обращает внимания.
Она улыбается, как чеширский кот.
— Да, иди и сделай это.
Когда я выхожу из комнаты, я мысленно загадываю на падающую звезду, чтобы она не сказала ничего странного Каю, пока меня не будет.