Год короля Йавана
Шрифт:
— Тогда, похоже, мы в тупике, — поразмыслив, ответил Хьюберт. — Я всегда говорил, что Фаэлан в этом не может быть замешан. Он и ко двору-то прибыл всего за два дня до смерти Серафина, а за неделю до этого его проверяли заклятием истины. Что же касается возможного вмешательства Джавана… — Он покачал головой. — Понимаю, что это странное совпадение, Полин, но я не вижу никакой связи.
— Ладно, на время я готов забыть об этой истории, — согласился Полин. — Но теперь, раз уж вам известно о Димитрии, не желаете ли вы, чтобы я привез его ко двору? Разумеется, мы сохраним это в тайне.
Хьюберт покосился на него.
— Мы ведь не столь давно говорили о том, чтобы полностью
— Но он на нашей стороне, Хьюберт, и по собственной воле.
— Может быть, — пробормотал архиепископ. — Может быть.
Он покрутил на груди распятие, перемещая его взад и вперед на тяжелой цепи.
— Дайте мне поразмыслить над этим пару дней, — предложил он, немного помолчав. — Пока что, если понадобится, у нас имеется при дворе и другой Дерини, не Ориэль, конечно, но я уверен, что лорд Ран позволит нам воспользоваться услугами Ситрика. Конечно, тонкости ему недостает, но, похоже, время для тонкостей прошло. Посмотрим, что принесут нам ближайшие дни… и что поведает нам отец Фаэлан, когда следующий раз прибудет в аббатство для отчета.
— Человек по имени Димитрий подал мне кубок вина, — говорил тем временем Фаэлан Джавану. — Он сказал, что я ослаб от голода… но, должно быть, мне не стоило пить на пустой желудок. Вино ударило мне в голову. Я помню, что ощутил головокружение, а затем… по-моему, Димитрий положил ладонь мне на лоб. А потом я каким-то образом оказался в лазарете, и кто-то из братьев кормил меня горячим бульоном. — Он растерянно заморгал и в упор взглянул на Джавана. — Не думаю, чтобы я… сказал ему что-то важное, но ведь он Дерини, правда? — прошептал он. — Должно быть, он читал мои мысли, пока я был без сознания. Боюсь, я… больше не смогу это выдержать. В первый раз тоже пришлось нелегко, но…
Его начал бить озноб, и Джаван вынужден был взять под контроль его разум, убрав пугающие воспоминания и заставив священника успокоиться. Страх Фаэлана был вполне понятен, но, по счастью, Джаван в течение месяца надеялся убедить того, что все будет в порядке и беспокоиться не о чем. Похоже, в этот раз в аббатстве они только пытались запугать Фаэлана, но не причинили ему реального вреда.
Однако сейчас времени больше не было. Отец Лиор по-прежнему маячил где-то снаружи, так что нельзя давать ему повод заподозрить, что разговор между священником и королем касался чего бы то ни было, кроме исповеди. Поэтому Джаван был вынужден покинуть ризницу, дабы не возбуждать ненужного любопытства.
Он второпях проделал все, что следовало, и через пару минут, когда они вышли в часовню, на лице священника был покой и смирение, а король всем видом своим изображал задумчивость и раскаяние. Отослав Гискарда исповедоваться перед Лиором, Джаван опустился на колени перед алтарем и прочел «Отче наш», а затем три «Аве», как неизбежное наказание за обман, а затем поднялся и ушел вместе с Карланом. Через десять минут в королевских покоях к ним присоединился Гискард.
— Все в порядке, — заявил рыцарь-Дерини, закрыв за собой дверь. — Правда, я с трудом придумал, в чем бы мне покаяться, но, похоже, отец Лиор ничего не заподозрил.
Он еще парой слов перебросился с Фаэланом, а затем ушел. Фаэлан тоже отправился к себе.
— Тогда, на время все мы в безопасности, — с облегчением вздохнул Джаван. — Хотя, конечно, через месяц будет видно. Фаэлану с каждым разом все труднее возвращаться в аббатство. На сей раз они не стали пускать ему кровь, однако ко времени следующей поездки после этой отвратительной процедуры пройдет уже два месяца. С одной стороны, его мучает страх, ибо каждый
Увы, но в последующие несколько дней Полин доставил Джавану куда больше трудностей, чем тому бы хотелось.
— Мне сообщили, что ваше величество изволили задавать вопросы по поводу Рамосских Уложений, — заявил он на ближайшем же заседании совета. — Возможно, сир, вам следовало бы адресовать эти вопросы человеку, лучше всего посвященному в тонкости ситуации. Насколько я понимаю, вы желали, чтобы вас просветили по некоторым вопросам теологии относительно Дерини.
После этого началась проповедь, которую никоим образом нельзя было назвать просто ответом на вопрос, и Полин на добрых два часа погрузился в рассуждения о том, что зло изначально присуще Дерини и их магии, и еще столько же времени он многословно защищал действия Рамосского совета. К тому моменту, как Джавану удалось наконец свернуть заседание совета, у него уже раскалывалась голова.
Однако Полина это не удовлетворило. На следующий день целый час он повторял все сказанное накануне. Его не смогли даже сбить с толку слова Джавана, что тот отнюдь не просил никаких теологических обоснований действий Рамосского совета, а интересовался лишь процедурными вопросами.
Но даже это невинное любопытство вызвало у многих враждебность, в особенности у тех, кто лично участвовал в созыве Рамосского собора, так что вскоре очевидно стало, что любые меры по смягчению драконовских уложений против Дерини смогут быть приняты лишь через труп Полина… или, весьма возможно, через труп самого Джавана, если он будет слишком настойчив в своих вопросах. Полин без тени сомнения заявил, что получил полную поддержку примаса Гвиннеда всем своим действиям, и, кроме того, Уложения были одобрены общим собранием епископов и верховными чинами ордена… что немедленно поспешили подтвердить Хьюберт и Оррис. Джаван потратил немало усилий, чтобы хоть как-то смягчить напряжение и перевести разговор на любую другую тему, но все было тщетно. Пришлось ему после завершения заседания отправиться на прогулку верхом вместе с Райс-Майклом, свитой и парой юных рыцарей. Добрая скачка хоть немного помогла ему развеяться и вернулся он во дворец уже затемно.
На следующий день Джаван попросил Райса-Майкла открыть заседание коротким отчетом касательно свода законов, над которым трудились они с лордом Джеровеном. Принц выражался очень четко и осмысленно, проявил прекрасную осведомленность во всех вопросах и даже сумел заинтересовать своей работой остальных советников. Он произвел на них такое благоприятное впечатление, что Джаван был отнюдь не удивлен, когда на следующий день лорд Удаут предложил доверять наследнику короля и более сложные задачи.
— Сейчас мы живем в мирное время, поэтому едва ли воинские занятия необходимы его высочеству в дальнейшем, — промолвил Удаут. — Но учитывая, что принц проявил явную склонность к делам управления, возможно, он мог бы сопровождать придворных посланцев, которые как раз сейчас отправляются в поездку по стране. Он мог бы принять участие в заседании баронских и графских судов, выслушать несколько дел и попробовать на практике применить те законы, о которых до сих пор только читал. Несомненно, это окажется большим шагом вперед в его обучении и будет полезно также его королевскому величеству.