Год крысы. Видунья
Шрифт:
– А если понесет? С тряпки я вмиг свалюсь!
– С седла ты свалишься через щепку, и, поверь, это будет не лучшая щепка в твоей жизни.
Вообще-то девушка давно хотела прокатиться на Милке, но не решалась. Праздновать же труса перед крысой стало стыдно. В конце концов, это ее корова! И Рыска взрослый самостоятельный человек, вот!
Сидеть на подвенечном платье было неудобно и душевно, и телесно. Но изредка, чтобы дать передышку
Крыс расслабленно лежал в Рыскином подоле, растопырив лапы и вцепившись в ткань тонкими прозрачными когтями. Только хвостом изредка шевелил. Девушка долго набиралась духу, чтобы его потрогать. Ух ты, тепленький! И шершавый, даже немного бархатистый – возле костра Рыска этого разобрать не успела. А с детства была уверена, что холодный и скользкий, как червяк…
Альк недовольно ерошил загривок, но, помня об уговоре, молчал. Рассматривал округу, изредка приподнимая трясущуюся морду и почти сразу же роняя ее обратно.
– Ты, часом, не больной? – подозрительно спросила девушка.
– Не бойся, не заразишься, – буркнул крыс.
– Я за тебя беспокоюсь!
– Тогда отвези меня в Шахты. Это лучшее, что ты можешь для меня сделать.
– Сначала мне все равно нужно в город. – Рыска слишком поздно поняла, что это прозвучало как согласие. Крыс оживился, зашевелил усами:
– Зачем?
– Найти одного человека.
– Кого?
– Ты его все равно не знаешь.
– Голытьба какая-то?
– Почему? – обиделась за друга Рыска. – Очень даже приличный парень!
– Ах па-а-арень? Ясно. Небось пузо тебе надул, а родители выгнали?
– Нет у меня никакого пуза! – Девушка оскорбленно втянула и без того плоский живот. – И родителям нет до меня никакого дела. А Жар – мой лучший друг, вот! Я к нему в гости еду.
– Жар? Не слыхал. А где он живет?
– Не знаю, – смутилась девушка. – Мы вообще-то давно не виделись…
– А раньше где жил? На какой хоть улице?
– Со мной, на хуторе.
Крыс презрительно фыркнул:
– И как же ты собираешься его искать?
– Ну… похожу, у людей поспрашиваю…
Альк коротко, обидно хохотнул:
– Девка, ты хоть знаешь, сколько в городе человек?
– Тысяча? – неуверенно предположила Рыска.
– А десять тысяч не хочешь?
– Ох… – Девушка была потрясена. Для нее и пятьдесят весчан у молельни были огромной толпой, пока со всеми поздороваешься – две лучины пройдет. – И как они там помещаются?
– На
– Правда?! А тем, кто снизу, не тяжело?
– О Хольга, кого ты мне ниспослала! – Крыс устало прикрыл глаза. – Ладно. Поехали в город, дурында. Корову только разверни.
– Зачем?
– Он в другой стороне.
– Не может быть! – ахнула Рыска. – Я же с дороги не сходила! Значит, должна была приехать или в город, или на хутор!
– Можно подумать, это единственная дорога в стране.
– А на нашем хуторе – да! – Девушка тут же поняла, какую глупость сморозила. Конечно, весок в округе много, и от каждой пуповиной тянется тропа. – Раньше сказать не мог?
– Раньше мне это было невыгодно.
– Ты что, вправду хотел умереть? – дрогнувшим голосом спросила Рыска.
– А ты бы хотела так жить? – Альк свернулся клубком, его снова начало знобить.
Девушка неуверенно протянула ладонь, отдернула, снова протянула и все-таки осторожно прикрыла жесткую всклокоченную шерсть. Сначала было противно, потом вроде отпустило.
– Убери лапу, – проворчал крыс, не открывая глаз. Но Рыска замешкалась, а повторять он не стал.
Глава 13
В городах крысы кишат неисчислимыми полчищами, вырастая намного крупнее и злее весковых собратьев.
Цыка и чернобородый Мих доехали почти до города, но беглянка как сквозь землю провалилась. Не видели ее ни в Вилках, ни в Рыбалкине, хотя скучающих на лавочках бабок в обеих весках было полно.
Ничего не попишешь, пришлось разворачивать коров. В городе девчонку неделю можно искать (если она вообще там!), а Сурок разрешения на такую задержку не давал, на хуторе работы невпроворот. Да и денег на житье с собой не брали.
– И куда ее понесло? – недоумевал Цыка. – Неужели в обратную сторону, к болотам?
– Может, просто не догнали, – без большой уверенности предположил Мих. – Если она еще посреди ночи вышла…
– Так она вышла, а мы выехали! И коров Сурок лучших дал! Не, если б она в эту сторону пошла, настигли б.
– Это ж ты кричал: «В город, в город!», – не без ехидства напомнил чернобородый. – По уму надо было в обе стороны ловцов послать.
– Где ж твой ум до сих пор был? – разозлился Цыка. – Взял бы да сказал это Сурку.
– А мне без разницы, найдем мы ее или нет, – безмятежно признался Мих. – Убежала – значит, припекло. Чего человека неволить?