Год спагетти
Шрифт:
— Прости, но это правда, — сказал я.
— Я тебе неприятна, правда? — внезапно спросила она.
Я не знал, что сказать. Никакой особенной неприязни я к ней не питал, потому что я ее, в сущности, не помнил. Нельзя же сказать, что человек производит на тебя плохое впечатление,
— Прости, — повторил я. — Но я сейчас варю спагетти.
— Прости?
— Я сказал, что варю спагетти, — соврал я.
Я продолжил игру: налил воображаемой воды в воображаемую кастрюлю, зажег от воображаемой спички воображаемую горелку.
— И что с того? — спросила она.
Я высыпал в кипящую воду воображаемую соль, бережно опустил охапку воображаемых прутиков спагетти, поставил воображаемый поварской таймер на восемь минут.
— А то, что я не могу говорить. Иначе весь труд насмарку.
Она молчала.
— Мне очень неудобно, но спагетти — дело тонкое.
Девушка не подавала голоса. Телефонная трубка в моей руке снова начала оледеневать.
— Ты можешь мне перезвонить? — торопливо добавил я.
— Потому что ты сейчас должен следить за спагетти? — спросила она.
— Ну да.
— Ты их для кого-то готовишь или только для себя?
— Я съем их в одиночку, — сказал я.
Она надолго затаила дыхание, а затем медленно выдохнула:
— Тебя это, конечно, не касается, но у меня большие неприятности. Прямо не знаю, что делать.
— Очень жаль, что я не могу тебе помочь, — сказал я.
— Тут еще и в деньгах дело.
— Понимаю.
— Он мне остался должен, — сказала она. — Я дала ему денег взаймы. Зря я это сделала, но пришлось.
Я на минуту погрузился в молчание. Мои мысли перескочили на спагетти.
— Извини, — сказал я, — но у меня спагетти варятся, понимаешь…
Она невесело хихикнула.
— Прощай, — сказала она. — Передай привет твоим спагетти. Надеюсь, у них не будет проблем.
— Пока, — сказал я.
Когда я повесил трубку, оказалось, что круг света на полу сместился на несколько сантиметров. Я снова лег в эту лужу света и вновь уставился в потолок.
Грустное это дело, очень грустное — думать о спагетти, которые навечно погружены в кипяток, но никогда не сварятся.
Теперь я слегка раскаиваюсь, что так и не помог девушке. В конце концов, ее бывший друг был не самый приятный человек — ноль без палочки, корчивший из себя большого художника. А судя по ее голосу, у нее действительно были неприятности.
Иногда я гадаю, что сталось с этой девушкой. Обычно она вспоминается мне, когда передо мной стоит тарелка с горячими дымящимися спагетти. Быть может, она, повесив трубку, навеки исчезла в тех сумерках? И в этом отчасти виноват и я сам.
И все-таки, прошу вас, войдите в мое положение. В тот период я ни с кем не хотел сближаться. Потому-то я и варил спагетти, как проклятый, варил сам для себя. В той гигантской кастрюле, где запросто поместилась бы немецкая овчарка.
Представляете, как поразились бы итальянцы, узнав, что в 1971 году они экспортировали одиночество?