Годы огневые
Шрифт:
В этот весенний солнечный день радостно и просторно думается о том, что самое прекрасное, что создал мир социализма, — это дружба народов, идущих в едином строю к заветной всеобщей исторической цели. Они идут по пути, который начали плечом к плечу лучшие сыновья разных народов в буре Великой Октябрьской социалистической революции сорок шесть лет назад, по пути, указанному Лениным.
Красавец Будапешт — в жемчужной дымке, в грациозных арках мостов, в блеске Дуная; рабочая его слава — Чепель — вонзил в небо трубы своих заводов; подразделения сухощавых кранов выведены в районы новостроек… Мы, советские люди, гордимся сегодня Будапештом
1964 г.
С ПОСЛАНИЕМ ДРУЖБЫ
Мы были гостями Индо–Советского культурного общества. Когда конференция общества, проходившая в Дели, завершила свою работу, хозяева спросили нас:
— Чего бы вы больше всего хотели? — С полным единодушием мы ответили:
— Посмотреть страну.
Совершив стремительное перемещение из Москвы по воздуху через Стокгольм, Копенгаген, Франкфурт, Женеву, Рим, Абадан, Карачи — в Дели, мы потеряли всякое уважение к пространству и без колебаний согласились на предложенный маршрут, охвативший почти все главные города Индии.
Конечно, мы пожадничали и просчитались. Гонимые сроками, мы вынуждены были отказаться от многого из того, что нам хотелось повидать, обстоятельно изучить и понять.
Кроме того, мы не учли противоположности своих интересов и интересов тех людей, с которыми мы встретились в Индии.
Мы хотели как можно больше узнать о жизни индийского народа, а все, с кем бы мы ни встречались, хотели как можно больше узнать о жизни советского народа.
Был декабрь, а в Дели стояла сочинская жара. Ложась спать, нужно было открывать окна и включать электрический вентилятор с большими деревянными лопастями.
В первые же дни пребывания в столице Индии мне довелось повидать знаменитых дрессировщиков кобр и возвращающихся с работы грязных слонов, бредущих усталой поступью по окраинным улицам — главные улицы для них закрыты. Я видел факельное шествие бастующих банковских служащих и пикеты тюремных служащих, объявивших в те дни забастовку. Я видел замечательный минарет Кутб–Минар, состоящий как бы из пучка колонн, дворцы Красного форта — одного из памятников эпохи Великих Моголов, — на крепостных стенах которого сохранились следы пуль и снарядов с тех времен, когда англичане расстреливали здесь индийских повстанцев. Я посетил место кремации Махатма Ганди.
В старом городе, в районе Чанди Чока, я оказался свидетелем того, как гневная толпа вырвала из рук американского туриста фотоаппарат, возмущенная тем, что американец фотографировал сидящую на земле изможденную женщину с костлявым младенцем на руках. Люди кричали:
— Вам, дьяволам, хочется показывать Индию такой! Но она другая! — И какой–то человек, высокий, мускулистый, яростно кричал иностранцу: «Ты меня сними и покажи дома!», «Сфотографируй только одни мои кулаки, слышишь, только одни мои кулаки!»
Должен признаться, что, когда я в одиночестве бродил по улицам, особенно в районах старого города, я неоднократно испытывал на себе далеко не почтительное отношение прохожих. Даже когда я, согласно здешним правилам, шел, держась левой стороны, какой–нибудь человек вдруг переходил с правой стороны на левую и шагал мне навстречу, пристально и презрительно глядя в глаза, словно ища ссоры.
Но потом, воспользовавшись благоразумным советом, я стал носить на лацкане пиджака значок Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. И он оказался чудодейственным, этот маленький красный значок. Меня уже никто не пытался задеть, обидеть, и мне говорили вслед: «рашен», оборачиваясь, я видел ласковые улыбки.
Что же служит источником уважения простого народа Индии к нам, советским людям?
Во многих городах Индии тысячи людей приходили на митинги, организованные Индо–Советским культурным обществом. Народные поэты–импровизаторы пели на этих митингах песни, посвященные Советской стране. Светочем мира называли они ее. Солнцем, дарующим свои лучи дружбы всем народам мира. Они называли ее совестью мира, его светлой надеждой.
Это было в Канпуре на огромной площади, тесно заполненной людьми, при свете бензиновых факелов; под яростными лучами солнца в Сахаранпуре; в священных городах Индии Хардваре и Бенаресе, на берегах священного для индусов Ганга.
В Хардваре, в древнем здании, примыкающем к храму, собралось больше тысячи людей, чтобы выслушать рассказ советского человека о его стране. Меня посадили на возвышение, и я рассказал о том, как в единой братской семье живут народы всех национальностей Советского Союза. Когда я кончил говорить, встал старейший из присутствовавших на этом собрании и сказал:
— Из всех вер, которые существуют на земле, самая справедливая та, которая учит любви к человеку, любви одного народа к другому. Пусть будет благословенна эта справедливость, воцарившаяся на советской земле.
В Бомбее я познакомился с поэтом–рабочим Аннабхау Сатхе, автором баллады о Сталинградской битве, написанной им в 1943 году.
Сатхе играет на гармониуме в бродячей труппе народного театра. Таких трупп народного театра существует в Индии десятки тысяч. Актеры их переходят из деревни в деревню, собирая на свои спектакли, происходящие под открытым небом, одновременно по 25 тысяч человек. Произведения, которые они исполняют, большей частью злободневны и отличаются большой политической остротой; это не всегда нравится тем, кто считает, что политика не должна быть предметом поэзии, особенно обращенной к народу.
Однажды Сатхе сиел мне «Песню бурлаков Ганга». По мотиву она напоминала «Дубинушку». Вот некоторые строфы этой песни, которые я смог записать:
Давай разобьем узы воды, Мы хотим увидеть рассвет, День свободы близок — зачем же Слепо подчиняться течению?Кончив петь, Сатхе долго сидел неподвижно, устремив глаза вдаль, где сонно плескалась сизая вода залива. Потом он сказал мне:
— Я хочу написать поэму о двух великих реках — Ганге и Волге. И хотя воды их никогда не коснутся друг друга, я хочу увидеть на Ганге то, что существует на Волге, — великие сооружения, которые даруют ток машинам и дают воду крестьянским полям. Я хочу посвятить эту поэму вашим людям, которые помогут нам строить металлургический завод.