Годы огневые
Шрифт:
А он меня просит: «Вы, дедушка, не шумите, я вам все расскажу. Я ведь почти не спал, мучился, мне казаться стало, что я крепление неправильно сделал. Когда на высоте работал, страшновато было, и я потом не мог нпкак вспомнить, так ли все сделал. Ну и стал мучиться, и вот теперь себя проверил. И, оказывается, все в порядке».
Вот видите, какие люди по этой земле ходят…
В тающем тумане текучей, холодной, гибкой статью просвечивает Волга, проторившая себе здесь путь сквозь камень гор, истертых в песок ее непреоборимой силой.
Отсюда хорошо видно,
Всего несколько месяцев назад, я был здесь. Но как неузнаваемо все изменилось вокруг.
Вон там, на берегу Волги, будто в результате огромного внезапного геологического изменения, образовалась глубокая впадина. О глубине ее можно судить по стрелам шагающих экскаваторов, поднимающихся над краями котлована, будто стальные мачты затонувших кораблей. Желтые глинистые хребты выросли там,, где прежде к самой воде сползали песчаные белые отмели.
Каменным сухим позвоночником поднялась из воды насыпь банкета. По обе стороны его проложены огромные стальные трубы, из которых непрерывно извергаются два мутных водопада, наращивая снежно–белую песчаную перемычку, длина которой составит более полутора километров.
Гигантские остовы стальных заборов, шпунтовых перегородок вонзаются в дно реки. Плавучие копры, механические молотобойцы звенят тяжкими торопливыми ударами, от которых по — тиховодью проходит зыбь, словно от подземных колебаний почвы.
Перемычка уже стиснула Волгу. Кидаясь в образовавшуюся узость, река напрягается, чтобы протолкнуть свое огромное могущественное тело, и видно, как струи ее, словно прозрачные мускулы, извиваются и двигаются в бешеном, судорожном упорстве.
Буксирные пароходы, волокущие караваны барж, огромные, словно плавучие острова, плоты, важно шествовавшие по всей голубой дороге, в этом месте, будто поскользнувшись, устремляются вперед и быстро проскакивают узкую горловину.
Приткнувшись к отмели Телячьего острова, земснаряд № 319 перекачивает его берега на другую сторону Волги. Огромный механизм работает бесшумно. Багермейстер управляет им из стеклянной будки, нажимая разноцветные выпуклые пластмассовые кнопки, вделанные в покатый, как парта, пульт. Экипаж земснаряда за сутки подает на перемычку песка почти вдвое больше, чем предусмотрено нормой.
Скоро здесь будет введен в действие новый, недавно прибывший из Волгограда сверхмощный землесосный снаряд «1000–80». Эти цифры, которыми обозначается тип земснаряда, показывают, что он по своей проектной мощности способен вынуть за час тысячу кубометров грунта и поднять его на высоту до 80 зиетров. Проектная производительность этого земснаряда — десять тысяч кубометров пульпы в час. Но уже при заводских испытаниях он перекачал за час тринадцать тысяч кубометров пульпы. Это самый мощный в мире электроземлесосный снаряд. Он потребляет столько электроэнергии, сколько ее необходимо для нужд среднего областного города.
Сейчас от Куйбышева, от Сызрани и до самой великой стройки высятся огромные
Пройдет всего каких–нибудь четыре года, и электроэнергия Куйбышевской гидростанции хлынет по металлическим руслам электролиний мощным потоком в обратном направлении. Какие же тогда чудодейственные машины будет питать она? Какие великие свершения будет творить наш народ, обретя новые энергетические источники для своего великого, могучего творчества?
Да, в нашем сегодняшнем дне ясно видны черты коммунистического будущего. Прокладывая дорогу в будущее, советский человек борется за осуществление программы великих строек коммунизма и в этой борьбе обретает новые драгоценные черты творца, созидателя.
На отмели идут работы по прокладке новой линии дюкера. Волга, сдавленная перемычкой, ставит перед строителями серьезные трудности. Наваливаясь всей своей тяжестью, всей своей скоростью, она отгибает стальную трубу, как хлыст, и, прежде чем линия успевает плавно опуститься на дно, река успевает оторвать секцию, унести ее вниз по течению и поспешно забросать песком.
Водолазы Василий Журкнн, Николах! Алексеенко, Федор Король, работая на дне, борются с водой, накладывают заплаты на пробоины, оплетают трубы стальными тросами, чтобы снова повторить попытки и уложить наконец поперек реки дюкер почти метрового диаметра, по которому будет перемещаться грунт с левого берега на правый.
Мощные тракторы с висящими на крюках гроздьями полиспастов ватагой толпятся на отмели, ожидая сигнала, когда нужно будет им снова тянуть, толкать тяжесть стального пустотелого столба.
Идет напряженная борьба с рекой. А на маленькой водолазной барке собрались сейчас те люди, которые ведут эту борьбу. Василий Журкин стоит в своем резиновом снаряжении и держит в руках медный шлем. Лицо его усеяно крупными каплями пота, но глаза светятся упрямым задором. И говорит он спокойно, будто не его сейчас швыряла на дне река:
— За нас, подводников, вы не беспокойтесь! Мы свое дело сделаем, мы ее все равно переборем.
На правом берегу в котловане идет такая же напряженная борьба, но не с водой — с землей.
Экскаваторщики на своих могучих электрических машинах, перевыполняя нормы, вошли во второй ярус котлована и достигли мягких грунтов. Пошла глина, тяжелая, как медь, и вязкая, как замазка. Трехкубовые ковши беспрестанно запрессовываются глиной, приходится лопатами счищать ее с затворов ковшей, чтобы они могли захлопываться. Машины весом в 165 тонн размалывают в щепы деревянные маты, сколоченные из сосновых бревен, скользят на желтой глине и оседают. Чтобы выровнять экскаватор, приходится стальными тросами подтягивать под гусеницы связки бревен. Экскаваторщики знают: скоро здесь будут установлены иглофильтры, осушающие почву, во влажных забоях начнут работать более легкие машины, появятся новые приспособления. Но сейчас люди, опережая время, борются за каждую минуту, за каждый кубометр грунта.