Голая королева
Шрифт:
Из чего следует, что Марго блефует. Не будет она звонить Алексу. И рассказывать ее ужасный секрет не станет. Это просто-напросто не в ее интересах.
– Две минуты истекли. Звони.
– Нет.
– То есть как это?! – задохнулась от злости Марго. Алине показалось, что бывшая подруга сейчас ее ударит.
– Вот так: нет. Иди и звони моему мужу. А меня отвези в Москву – после твоего звонка, как ты понимаешь, никакие просьбы к Алексу с моей стороны невозможны.
Марго сильно пихнула ее в спину, подтолкнув к лестнице, и прошипела:
– Убирайся
Алина спокойно поднялась наверх.
– И дверцу прикрой, шалава!
– Маринованные грибы – это те, которыми отравился ее дядя? – тихо спросил Филипп.
– Да… – рассеянно отозвалась Марго.
– И что… это Аля?
– Тебя это не касается.
Некоторое время они молчали. Филипп хмуро и сосредоточенно обдумывал что-то. Марго тоже. Наконец Филипп нарушил тишину:
– Что будем делать, Марго?
– Ты прав, она изменилась, сволота!.. Не пойму, откуда и характер прорезался – такая всегда бесхребетная дура была… Я тебе ее оставляю уламывать.
– Ты уходишь?
– Да, не надо перед соседями светиться.
– А если – если она будет отказываться? Может, ты лучше останешься? А то я один ни за что не ручаюсь…
– Ну-ну, не скромничай, – с кокетливым ехидством возразила Марго. – Ты один куда лучше справишься! Приласкай ее – ласками от женщины можно многого добиться… – Марго, склонив голову к плечу, смотрела на Филиппа весьма двусмысленно. – Может, она еще не совсем тебя забыла… – словно размышляя вслух, проговаривала она, слегка растягивая слова. – Тем более если она собралась от мужа уходить…
У Филиппа сверкнули глаза. Марго, пряча довольную улыбку, добавила строго:
– Только смотри, без глупостей! Ты, конечно, припугни ее немножко. Но немножко, Фил! Не увлекайся. А то я тебя знаю… Надо, чтобы, когда она домой пойдет, у нее картинка была хорошая!
У Филиппа начало наливаться кровью лицо. Марго, внимательно глянув на него, сказала вдруг хлопотливо:
– Кстати! Если она и вправду от мужа ушла, мы ее можем в долю взять. Подай ей идею… Пусть тогда не пятьсот, а шестьсот тысяч просит!
И, окатив Филиппа своим искусственно-заливистым смехом, она покинула дом.
На стук двери Аля высунулась сверху:
– Марго! Марго, постой! Отвези меня в Москву! Я ведь вам теперь не нужна! Марго!.. – По лестнице поднимался ей навстречу Филипп. Он улыбался.
– Куда это ты собралась, моя маленькая? В Москву?
Аля отступила назад.
– И что ты там будешь делать, в Москве? Куда ты пойдешь? В этот раз небось не успела квартирку снять, а, малышка? – слащаво сюсюкал он, но глаза его угрожали. – Побудь со мной немножко, детка, тебе все равно торопиться некуда, никто тебя не ждет, раз ты старичка своего бросила, никто тебя не ищет…
Забравшись к ней на чердак, Филипп аккуратно прикрыл дверцу люка за собой. Алина отступила к окну.
– А мы ведь с тобой четыре года не виделись, не так ли? Даже побольше будет, а? – И он вдруг резко сменил тон: –
Он схватил ее за руку, дернул резко на себя, и Аля с размаху невольно прижалась к нему всем телом.
Она замерла. Знакомый запах, который всегда вызывал в ней желание. Или тело вызывало в ней желание, а запах был спутник, знак этого желания? Или эта властная манера брать ее в свои объятия, вжимать свое тело в нее…
Нет, она его больше не любила. Нет-нет, не любила нисколько. Но сексуальная сторона их отношений, надо признать…
– Эй, ты что там, заснула, что ли? – Филипп выпустил ее из рук и заглянул, наклонившись, ей в лицо.
– Мне плохо, – жалобно сказала она. – У меня голова раскалывается!
– Пройдет. Звони – и домой пойдешь.
– Мы уже обо всем договорились! Ведь нет никакого смысла звонить!
– Есть смысл. Позвонишь, как договаривались, с тем же текстом.
– Какой смысл? Я не понимаю, объясни!
Аля пыталась потянуть время, что-то придумать, чтобы уклониться от звонка – не будет же она в самом деле просить деньги у Алекса; а пребывание с Филиппом наедине следовало всеми средствами занять чем-то отвлекающим – иначе он примется выяснять с ней отношения, а это может далеко его завести…
Все эти соображения промелькнули в ее голове разом, и она прослушала объяснения Филиппа.
Он, однако, уже замолк и теперь стоял перед ней в угрожающей позе и ждал ее ответа. Надо было что-то сказать…
– Все равно я ему сейчас звонить не буду, – сказала, позевывая, Аля.
– Это почему еще?
– Он на работе.
– Ну и что?
– А зачем панику разводить? Представь – а вдруг у него кто-то в кабинете есть? – вдохновенно сочиняла отговорки Аля. – Как только я скажу про полмиллиона долларов, так все по его лицу сразу поймут, что что-то случилось, какая-то темная история, шантаж… Жена шантажирует мужа – значит, есть причины! И скандал разгорится сам собой. С какой тогда стати он будет давать деньги? Шантажировать надо в секрете!
– А ты спроси сначала, один ли он.
– Ну пойми же, Филипп, я ведь ему оставила письмо, что ухожу от него! И вдруг звоню и прошу денег. Да еще каких денег нешуточных! Да еще угрожаю! Поставь себя на место Алекса! Он ведь разорется так, что все сотрудники прибегут во главе с секретаршей!
Аля схитрила, очень сильно схитрила. Алекс не кричал никогда. Когда он сердился, голос его становился жестким и холодным, даже надменным, и он в таких случаях говорил внятно и раздельно, чеканя каждое слово. И, разумеется, никакие секретарши и сотрудники не могли его услышать через обитую дверь. Хитрость же Алины состояла в том, что она призвала Филиппа поставить себя на место Алекса. Это был беспроигрышный вариант: Филипп заводился резко, с места в карьер; тогда он не только кричал – он впадал в бешенство. Он мог ударить, избить, он не просто мог, но и хотел сделать больно… А уж если представить себе его реакцию на звонок женщины, которая его только что бросила… Аля поежилась.