Голем и джинн
Шрифт:
— А ты… — обратился старик к нему. — Посмотри на себя. Даже если я произнесу заклинание и освобожу тебя, ты все равно никуда не денешься и останешься с ней. Должен сказать, раньше ты не так заботился о своих женщинах. Интересно, в этой перемене виноват ибн Малик, заставивший тебя сделать то, что ты сделал? Или заслуга принадлежит Голему?
— Прекрати болтать, — холодно сказал Джинн. — Делай то, что собирался.
— Тебе так не терпится обратно в кувшин? — Шальман покачал головой. — Сперва я хочу, чтобы вы меня поняли. Я не ибн
Равви? Ей хотелось спорить, хотелось назвать старика лжецом, но она слишком хорошо помнила ночные кошмары равви, его страх за нее.
— Мейер включил в свою формулу одно хитрое условие, — продолжал Шальман. — Чтобы она сработала, ты должна добровольно согласиться обрести нового хозяина. А потому вот что я предлагаю. Я готов обменять жизнь Анны и ее ребенка на твою свободу. Я хочу, чтобы ты целиком стала моим големом. Моим созданием и моей верной служанкой.
Она подняла глаза на безучастную Анну, ничего не подозревающую, похожую на тряпичную куклу:
— И что станет делать ваша верная служанка?
— Ездить по миру. Каждый раз, когда я умру, отыскивать мое новое воплощение. Объяснять им всем, кто они такие и почему им не надо бояться смерти. Склонять их к покою и миру, если сможешь. Они будут сопротивляться. Я бы тоже стал.
Она взглянула на Джинна и поняла: он уже знает, что она решит, и это пугает его.
— Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
— Хава! — крикнул Джинн.
— А что мне делать, Ахмад? Подскажи!
Ответа у него не было.
— Но сначала отпустите ее, — повернулась она к Шальману.
Он немного подумал, и Анна вдруг упала на пол. Женщина подбежала к ней, помогла подняться. Затуманенный взгляд девушки остановился на Големе, потом на Шальмане.
— Вы — тот, кто испугал меня тогда на площадке, — неуверенно сказала она.
— Убирайся отсюда, девочка, — поторопил ее он.
Анна недоуменно нахмурилась.
— Уходи, Анна, — повторила женщина.
Беременная растерянно взглянула на нее, а потом поспешила к выходу. Они услышали, как захлопнулась за ней дверь.
— Начинайте, — сказала женщина и закрыла глаза.
— Как скажешь, — кивнул Шальман и без дальнейших церемоний произнес заклинание.
Салех замер в темном углу, когда мимо него к выходу пробежала по вестибюлю беременная девушка.
Бесшумно открыть дверь было очень непросто, а оказавшись внутри, он не мог понять, что здесь происходит. Он ожидал увидеть сцену какой-то ожесточенной борьбы, но они просто стояли в некотором отдалении друг от друга и обменивались короткими
Он дождался, чтобы за девушкой захлопнулась дверь, и подобрался поближе к танцзалу. Огромную комнату всю заливало солнце, и, шагни он туда, спрятаться ему было бы негде. Зачем он здесь? Что может сделать? Войти и дать убить себя? Вряд ли они поблагодарят его за такое пренебрежение к собственной жизни. Может, подумал Салех, он здесь как раз для того, чтобы быть свидетелем их конца.
Шальман снова заговорил, и голос его даже на расстоянии звучал так властно, что по спине у Салеха пробежали мурашки. Он видел, как женщина дернулась, будто ее ударили. Джинн повернулся к ней спиной. Что бы там ни происходило, это сверхъестественное существо не в силах было смотреть.
Затаив дыхание, Салех подошел ближе.
— Здравствуй, Ахмад, — раздался голос Голема.
«Не называй меня так, — хотелось взмолиться ему. — Не говори со мной ее голосом!»
Он заставил себя обернуться. Действительно она изменилась или ему это кажется? Глаза у нее вроде бы стали больше и яснее. Исчезла маленькая морщинка со лба. Она улыбалась, казалась беззаботной.
— Мог бы подождать, пока я снова не окажусь в кувшине, — сказал он Шальману. — Мог бы избавить меня от этого.
— Я хотел, чтобы ты все видел и понял. Такова она на самом деле. А вовсе не то изломанное существо, которое ты знал раньше.
— Это правда, — подтвердила женщина и, вытянув перед собой руки, принялась рассматривать их, словно видела впервые. — Сейчас я такая, какой была создана. Не беспокойся, — добавила она, увидев искаженное лицо Джинна, — я все помню. Пекарню, и Радзинов, и Анну, и равви. И Майкла. — На минуту она задумалась. — От него мой хозяин избавился. Теперь я опять вдова. — Голос ее был так спокоен, точно она говорила о погоде.
— Ты убил ее мужа? — вытаращил глаза Джинн. — С какой стати…
— Он сказал мне то, чего не следовало.
— А ей ты забыл сообщить об этом, прежде чем она согласилась?
— Думаешь, это что-то изменило бы? — засмеялся Шальман.
— И тебя я помню, — сказала женщина, подходя ближе. Ее неуклюжая сутулость куда-то исчезла, и теперь она казалась выше и увереннее. — Я никогда не говорила тебе о своих чувствах.
— Не надо, — в отчаянии взмолился Джинн.
— Ничего страшного, — проговорила она, словно успокаивая ребенка. — Теперь я уже этого не чувствую.
— Давай кончать с этим, — повернулся он к Шальману. — Отправь меня в кувшин.
— Как хочешь, — пожал плечами тот.
Но наклонилась за кувшином Голем, а не ее хозяин. Ну разумеется, зачем Шальману истощать собственные силы, как сделал когда-то ибн Малик?
Женщина внимательно осмотрела кувшин и повернулась к старику:
— Что я должна сказать?