Голливудские жены

Коллинз Джеки

Такое уж было у него везение, что именно в эту ночь «Понтиак» решил испустить дух. К счастью, произошло это уже после того, как он высадил взвинченную Фрэнсис, которая на пороге своего дома объявила ему, что, по ее разумению, он все-таки не годится для картины «Юниверсал».

— Я ошиблась, — сказала она, думая, что он тут же и рассыплется.

— Ничего не попишешь, — бодро ответил он.

Она просто взбесилась. Ее лишили минуты злорадного торжества.

Тщетно разыскивал он свою прекрасную Ангель. Могла бы уж по крайней мере подождать. У него даже не

было ни ее адреса, ни телефона. Как же он мог снова позволить ей от него уйти?

Каким надо было быть дебилом!

Но…. она избавилась от его ребенка. Сделала это, даже не поговорив с ним. Она от него ушла.

Он направился к бару и жадно выпил стакан минеральной воды «Перье».

— А… — К нему, шатаясь, подходила Карен Ланкастер. — Вот ты где… танцор. Пойдем-ка, бандит. Отколем им такие па, что у них глаза на лоб полезут!

Монтана понимала, что в полицию звонить глупо. Но, закрывшись в спальне Конти, она все равно позвонила в полицейский участок Беверли-Хиллз. Сообщить ей им было нечего, и потому она снова попыталась дозвониться до дома. Но телефон не отвечал, как не отвечал последние два часа.

Нийл — взрослый парень, он может сам о себе позаботиться, говорил Оливер. Может быть, Оливер знает, где он? Минуту она просто так сидела, собиралась с мыслями. Да. Оливер знает. Должен знать. Вот почему он ничуть не беспокоится.

Она вернулась к нему.

— Ладно, хватит мне очки втирать. Где он?

— Что это на тебя нашло? Я не знаю.

— Знаешь. И если не скажешь, я тебе такое устрою!.. Ты этого хочешь? Здесь? Сейчас? Перед дорогим старым Джорджем и твоим новым добрым другом Памелой?

— Вот уж никогда не думал, что ты ревнивая жена.

— Ревнивая жена. Ха! Я всего лишь хочу убедиться, что мой старик не попал в какую-нибудь больницу. Тощая отвалю с этого вшивого вечера и лягу спать. — Она замолчала и уставилась на него. — Я ведь не как ты, Оливер. Мне не надо тут ходить и облизывать задницы. Я могу ехать домой. Сейчас же говори, где он.

Оливер страдал. Язва давала о себе знать приступами боли.

Геморрой — сплошной кошмар. А то, что случилось у него с вульгарной богачкой, женой Джорджа Ланкастера, — невыносимый конфуз, который по крайней мере два дня будет его преследовать.

Вдобавок он терпеть не мог иметь дело с Монтаной. Ее сценарий у него. Больше она ему не нужна. Да и чего ради он покрывает Нийла? Подлец даже не дал себе труда показаться на приеме в честь звезды их будущей картины.

— У него была встреча с Джиной Джермейн. — Он немножко помолчал, наслаждаясь эффектом. — Как знать! Может быть, она никак не закончится.

Монтана уставилась на него глазами тигрицы, холодными, как сибирская стужа.

— Благодарю, — произнесла она ледяным тоном.

— Пожалуйста-пожалуйста.

— Знаешь что, Оливер? Ну и мерзавец же ты! И вдобавок от тебя несет… в буквальном смысле.

И она зашагала прочь, а он попытался проверить, не воняет ли у него из подмышек.

За этим делом его и застала Намела Лондон, направляясь в ванную.

— Так! — закричала

она, и скрипучий ее голос разнесся по всей гостиной. — Я кое-что слышала об извращенцах, но чтоб о таких, как ты!.. ***

Танцевать с Карен Ланкастер значило ловить кайф, в котором он не особенно нуждался. Она была и пьяной, и одуревшей от наркотиков. И использовала его, чтобы вызвать ревность у Росса Конти. Он не хотел ей грубить. В конце концов, до Ангель он бы с удовольствием встречался с Карен. Но теперь — к чему? Он не Рэнди Феликс, который спит и видит, как бы окрутить какую-нибудь богачку. Он хозяин своей судьбы и дал себе слово: выйдет у него с Ангель или нет, он никогда больше не будет собой торговать. Отныне он играет в игру под названием «Говори правду и не теряй чувство собственного достоинства».

Карен придвинулась вплотную. Росс не обращал внимания на ее выкрутасы, и ей это не нравилось.

— Еще раз, зовут тя как? — глотая слова, промычала Карен и прижалась потным телом к белому его пиджаку.

— Бадди Хадсон, — ответил он, мягко ее отталкивая.

— Бадди, а? — Она падала на него, хватаясь, чтобы удержаться, за лацканы его пиджака. — Хошь быть моим дядей-бадей, Бадди?

Она прямо-таки зашлась от своего остроумия, и, пока хохотала, Бадди заприметил Рэнди и Мэрли, что сидели, поглощенные разговором, за полупустым столом. Он подвел к ним Карен и опустил ее на стул.

— Карен! — воскликнула Мэрли, довольная, что их прервали. — Сдается, чашечка крепкого черного кофе тебе не повредит.

— К черту кофе! — выдавила Карен. — Я знаю, что мне надо. — Она обернулась к Бадди. — Садись.

Он так и сделал, старательно избегая свирепого взгляда Рэнди.

— Ща… постой, — продолжала она. — Это Мэрли — с приятелем…имя забыла…

— Рэнди Феликс, — сказала Мэрли, которая нервно вертела в руках ложку.

— И как я запамятовала такое имечко, как Рэнди, — захихикала Карен. — Что делаешь, сладунчик?

Мэрли нахмурилась.

— Карен… — начала она.

— Извиняюсь. Не должна спрашивать, что делает Рэнди.

Она схватила за рукав официанта, что вертелся рядом.

— Водки. Со льдом. Быстро. — В рассеянности она продолжала держаться за его сюртук, и Бадди старательно разжал ее пальцы.

Она мрачно на него посмотрела.

— Это Бад, — оповестила она. — Танцор.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Мэрли.

— Рад познакомиться, — сухо бросил Рэнди.

Карен взглянула сначала на Бадди, потом на Рэнди.

— Думала, вы знакомы. Разве я не встречала вас вместе в «Ма Мэзон»?

— Нет, — гаркнул Рэнди.

Бадди не хотел никаких перебранок. Он вскочил.

— Должен извиниться, — сказал он. — Тут где-то ходит моя дама и, наверное, меня уже ищет.

— Конечно, — неуверенно сказала Карен. — Лучше бы ее найти. Звякни мне как-нибудь, Бад.

— Непременно.

И, облегченно вздохнув, он спасся бегством.

Джордж Ланкастер готовился произнести речь. Монтана решила, что ей определенно пора уходить. Мелькали лихорадочные мысли. Нийл с Джиной. Нийл ей изменяет.