Голод
Шрифт:
В конце концов, я на самом деле был гораздо больше её, и возможно её смущало именно это.
«Лучше займись своей жизнью, Генри,- шептал ядовито мой внутренний голос, насмехаясь, - и вспомни уже, что ты не можешь общаться с ней и мечтать о том, что не дает покоя твоему члену!»
– …был!
– вдруг тяжело выдохнула Кэтрин.
Был? Сведя брови, я покосился на двушку, на секунду оторвавшись от дороги с бешенным движением.
– В смысле?
В груди истерично забилось сердце.
Он
Если он обидел её, то я был готов найти поддонка и сделать из него свою персональную спортивную грушу, набитую костями и кровью, вместо песка.
– Он умер, - выдохнула Кэт, глядя прямо перед собой и лишь поэтому не видя, как распахнулись мои глаза.
– Он…умер? Неожиданно. В смысле, мне очень жаль. Я не знал…., - мысли путались и в голове стали возникать образы, от которых я убегал годами.
Глава 50.
Толпы людей в черном.
И мой отец.
Вернее даже не тело, а лишь его останки, собранные по частям.
Грудь сдавило словно раскаленными железными прутьями, когда я сипло выдохнул:
– … что с ним случилось?
– Рак. Он медленно умирал, погибая на глазах. Слишком поздно выявили болезнь. Спасти его уже было невозможно.
Я видел, как Кэт поджала свои губы, понимая, что эти воспоминания ранят и её тоже.
Я боялся спросить, любит ли Софи его до сих пор, потому что казалось, что не справлюсь с собой.
– Это случилось 6 лет назад. Они собирались пожениться. Но судьба решила иначе.
Грудь сдавило с новой силой, словно на меня одели ещё один раскаленный обруч.
Горе потери коснулось Софи почти одновременно со мной.
Если бы девочка была рядом, я бы крепко прижал её к своей груди, слушая её дыхание и стук наших сердец.
– С тех пор у Софи никого не было… - тихо добавила Кэт зачем-то, пронзительно посмотрев на меня.
Оставшуюся часть пути мы ехали, погрузившись каждый в свои мысли.
К счастью дорога была близкой, и я заставил свои губы растянуться в улыбке, не показывая того, как больно было внутри от моих тяжелых мыслей, когда мы въехали на парковку клиники:
– Ну вот, мы и на месте!
Улыбка Кэтрин была воодушевленной и радостной.
Обычно люди не рвутся в больницу так яростно и с таким затаенным ожиданием чего-то, словно впереди её ожидал самый долгожданный приз.
И с каждой секундой мне казалось всё сильнее и сильнее, что этим самым призом был Ричард, по мере того, как мы поднимались на лифте в хирургическое отделение, а затем шли по чистому уютному коридору.
Утром здесь было гораздо многолюднее, чем вчера вечером, когда я только приехал.
Медсёстры в белоснежных одеждах деловито вели пациентов на процедуры.
Слышалась
Услышав её смешок, я опустил голову вниз, вопросительно кивнув, на что она легко толкнула меня в бок, хихикнув:
– Ты снова произвел фурор у всего младшего медперсонала отделения!
– Не говори чепухи, - я с улыбкой покачал головой, сделав вид, что не обратил внимания на то, как в тот момент споткнулась одна из медсестёр, выходящая из палаты, а Кэтрин выразительно подергала бровками, мол, ну и что я говорила?
– Где твоя палата?
Девушка махнула здоровой рукой вперед, пройдя ещё две двери, и остановилась, с улыбкой глядя на меня лукавыми глазами, но я лишь покачал головой, быстро открыв дверь и поставил её сумку с вещами на заправленную кровать.
– Я загляну к Ричарду и скажу, что ты на месте, - улыбнулся я Кэтрин, которая пожала здоровой рукой мою ладонь в благодарном жесте, быстро кивнув и окинув взглядом свою палату, словно пытаясь что-то найти.
Оставив девушку наедине, я поспешил в кабинет Рича, стараясь дойти до него как можно быстрее, потому что кажется, Кэтрин была права, и медсёстры выскакивали из кабинетов, жадно разглядывая меня.
Наверное, они уже знали, что я брат их любимого неотразимого доктора Ричардсона, и я буквально кожей чувствовал их откровенные оценивающие взгляды… на всех частях своего тела.
Поэтому подлетев к кабинету брата, я быстро и громко постучал, тут же открыв дверь, не в силах оставаться больше в коридоре ни секунды:
– Доброе утро, брат!
Ричард сидел за своим столом, как всегда в белом халате и с ручкой в руках, шурша какими-то бумагами, но услышав мой голос, поднял свою черноволосую голову, широко улыбнувшись и откинувшись на спинку кресла:
– Доброе утро, негодник! Я названиваю тебе всё утро начиная с 6, а ты и думать позабыл про брата, оказавшись в компании двух чертовски вкусных девочек!
– изогнув свои черные брови брат сверкнул своими синими глазами, веселясь и пламенея, - Получилось укусить хоть одну из них?
В голове тут ж выстрелил образ Софи с огромными голубыми глазами, полными недоумения и возбуждения, когда я без стеснения облизывал её пальчик, вбирая в себя её сладость и аромат, отчего только что успокоившийся член снова подпрыгнул.
– Почти! – кашлянул я в ответ, отчего черные брови брата взметнулись вверх, а глаза потемнели и засверкали вожделением, но я не мог заострять внимания на этой теме и дальше, поскольку мне нужно было просто успокоиться.
И найти себя.
Обычного.