Голодные игры: Из пепла
Шрифт:
Однажды утром мама по телефону говорит, что Питу больше не надо принимать лекарства. Это значит лишь одно - ему больше нет смысла жить у меня.
– Спасибо за заботу, Китнисс. Вечером я съеду.
Я насупилась.
– Не за что, - бурчу в ответ.
Будто кто-то просил его съезжать!
До абсурдности глупая ситуация: я так хочу, чтобы он остался у меня. Навсегда. Но не отваживаюсь признаться в этом даже самой себе.
***
– Новый мэр Дайлер попросил спросить тебя. Может быть, ты сможешь помочь: нашему Дистрикту нужен хороший пекарь. Привозной хлеб – совсем не то. Да и черствеет быстро. А своего хорошего пекаря у нас нет.
– Почему бы и нет, - пожимает плечами Пит. – Я с удовольствием. Буду рад, если смогу быть чем-то полезен.
В этом весь Пит.
Сальная Сэй улыбается.
– Вот и замечательно. Я скажу тебе, когда мэр найдёт место под пекарню. Сам знаешь, от города одни руины остались. Целых домов по пальцам посчитать можно…
– Почему бы для этого дела не использовать дом Пита?
– неожиданно даже для самой себя, встреваю в разговор я. И тут же теряюсь. – То есть… Я хотела сказать… Питу так будет удобнее… Наверное… На работу далеко не надо идти.
Сальная Сэй с трудом сдерживает улыбку, глядя на меня. Я тут же злюсь на неё за это.
– Скажите, как определитесь.
Сэй уходит. Пит переводит на меня вопросительный взгляд. Медлит с вопросом.
– Китнисс, ты хочешь, чтобы я остался?
– Да, - я произношу это быстрее, чем успеваю понять, что говорю вслух. Краснею.
– В качестве кого?
– напряжённо спрашивает Пит.
– Не знаю, - в этом я с ним тоже честна. Наши отношения с Питом лично для меня никогда не поддавались нормальной классификации.
Пит испытующе смотрит на меня. За все эти месяцы мы ни разу так и не отважились поговорить с ним о наших прошлых отношениях. Я искренне не понимаю, почему он до сих пор со мной. Почему не оставляет? Ведь Пит запросто мог бы променять меня на ту же Айлин, которая, что ни день, то вертит перед ним хвостом. Злюсь. И нервничаю. Почему он молчит?
– Хорошо. Я после обеда перенесу оставшиеся вещи.
– Я помогу.
– Где я буду спать? В твоей спальне или в гостевой комнате?
– чувствую на себе проницательный взгляд Пита. Понимаю: ему не ответ нужен, а моя реакция на его слова. И, кажется, он её получает.
Ну вот... Краснею.
Но, если Пит думает, что я спасую, то сильно ошибается!
– Где сам захочешь, - бурчу в ответ.
– Ладно. Договорились. Обедать будешь?
– Да.
– Странные у нас, однако, отношения, - замечает Пит. – Подай, пожалуйста, хлеб.
Послушно подаю ему краюху его любимого – чёрного с тмином.
– Странные, - соглашаюсь я.
Заканчиваем обед. Начинаем мыть посуду: Пит моет, я вытираю.
Вечером мы вместе переносим оставшиеся вещи Пита в мою спальню.
***
Дни бегут быстрее, чем я успеваю о них подумать. Моя идея с пекарней на проверку оказывается не такой уж и плохой. Мэр присылает на подмогу Питу людей, чтобы переоборудовать дом. Выписывает из Капитолия нужные для пекарни печи. И уже через две недели в Дистрикте 12 появляется свежеиспечённый ароматный хлеб. И с этим ароматом в Дистрикт словно возвращается и сама жизнь.
Пит печёт хлеб. Я занимаюсь домашними делами. Иногда хожу на охоту. Иногда кручусь возле Пита в его пекарне. Правда, толку от меня там откровенно мало. Разве что у меня неплохо получается взбивать сладкий крем. Спасибо Питу, что каждый раз делает вид, будто не замечает, как я тайком лакомлюсь этим самым кремом. Порой я задумываюсь: может, это и есть любовь? Просто быть рядом, не давая упасть,закрывать глаза на мелкие недостатки друг друга.
Незаметно в Дистрикт 12 приходит долгожданная весна. Земля начинает оттаивать. Бегут ручьи. На деревьях набухают почки. Это так странно: природа, несмотря на все человеческие войны, сделав очередной виток года, опять, как ни в чём ни бывало, отвоёвывает свое право на возрождение.
Однажды вечером, когда мы с Питом сидим дома и смотрим телевизор, на экране мелькает фото Финника. У него родился сын! Мне неожиданно становится нестерпимо стыдно перед погибшим другом. Я вдруг понимаю, что стала забывать, какого пронзительного цвета были его глаза. Память, постепенно стирая кошмары, начинает заодно уносить и фрагменты того, что было так дорого.
Я плачу. Пит обнимает и жалеет меня, как всегда, не задавая вопросов. Вечером, перед сном Пит мне советует:
– А ты записывай, Китнисс. Всё, что хочешь сохранить. Я вот, например, тоже уже начинаю забывать цвет глаз отца.
Мне нравится эта идея настолько, что я полночи не могу уснуть, верчусь.
– Спи уже, полуночница, - ворчит сквозь сон Пит, притягивая меня к себе.
С самого раннего утра звоню доктору Аврелию. Он в восторге от моей идеи написать что-то вроде второй книги трав, которая у меня осталась от отца и деда. Только там мы описывали полезные и съедобные растения, а здесь… Я хочу сохранить в памяти всё о людях, которые были мне так дороги. Которые и после своей смерти всё ещё живут в моём сердце. Уже на следующий день я спешу на вокзал. Доктор должен был отправить мне почтовым поездом специальный пергамент для книги.