Голос Немого
Шрифт:
Сейчас же я слушал мир, наблюдал за тем, что с ним происходит, — и мысленно материл богов. Эти хитрые, расчетливые, предусмотрительные сволочи уже давно все подготовили и разыграли, расставив фигуры так, как им было нужно.
Свобода выбора? Воля человека? Чушь это все! Иллюзия, утешение для слишком горячих и не слишком умных голов!
Сейчас я готов был поклясться, что в моей жизни, начиная с самого рождения, не было ни единой случайности, ни одного собственного решения. Жизнь ставила меня в ситуации, из которых имелось два выхода: нужный богам — и смерть. Или бесчестье. Или унижение.
Дар, конфликт с отцом, ранение, храм Немого-с-Лирой, роль Знающего, встреча с Тией и все те чувства, которые я питал к молодой жене, — все это было спланировано и с безукоризненной аккуратностью воплощено в жизнь.
Если кто-то мог идти против их воли и ломать планы, то точно не я. Даже сейчас, грязно ругаясь и посылая Железным облакам проклятья, я делал то, чего от меня хотели боги, то, для чего меня сделали таким и поставили на это самое место. Делал в точности и очень старательно.
Мы все просто играли свои роли. Тия, которая сумела удержать этот разрыв до нашего появления. Ив, который держал его сейчас, не позволял разойтись краям и не пускал созданий Хаоса, которых настырно тянула сюда чужая воля. Ия — дан редкого дара, чья Искра способна исцелять землю, латать раны мира.
Ржа меня побери, ну как я умудрился не подумать о таком исходе с самого начала? О столь буквальном толковании видения и столь прозаическом применении моих способностей? Вот же он, рушащийся купол неба! Мир, чьи обломки Ярость Богов своей силой держит на местах, не давая разрыву увеличиваться, и который я должен уговорить выздороветь.
В какой-то момент я вдруг понял, что не справляюсь. Слишком сложная задача, каких не решал в этом мире еще ни один смертный. Да к тому же продолжала действовать сторонняя сила, которая создала этот разрыв, и, кажется, мне банально не хватало Искры с ней тягаться. От этой мысли сделалось… тоскливо.
Все как-то нескладно, глупо, неловко и сумбурно. Выходит, все было напрасно? И снова жизнь, едва обретя смысл, рушится, только теперь — навсегда?
Не будет не только меня, но и этой земли, которая приняла меня так радушно. Не будет этих людей, за считанные дни успевших стать мне близкими.
Не будет этой мудрой молодой женщины с ясными детскими глазами и удивительно искренним сердцем, которую я сейчас сжимал в объятьях. И нашего ребенка, к мысли о котором я так и не успел привыкнуть, тоже не будет. И уже не случится той нормальной, правильной жизни, на которую я давно не смел надеяться и в возможность которой только теперь, рядом с Тией, начал верить.
А следом за горечью на языке и комом в горле вдруг пришла сила. Теплой волной поднялась от сердца, дохнула свежим потоком воздуха на Искру, заставив ту пылать нестерпимо ярко, почти до боли.
Все закончилось вдруг, разом и будто само собой. Только что реальность крошилась под пальцами — а на следующем вдохе я обнаружил себя сидящим на коленях почти посередине небольшой залы с увешенными оружием и гербами стенами, по которым змеились трещины. Какие-то предметы попадали на пол, разлетелись стеклянные витрины. Воздух наполняла звенящая, неправдоподобно плотная тишина: замершие на своих местах люди как будто боялись даже дышать.
— Кхм. Все, что ли? — крякнув, проговорил Виго немного сварливым голосом и разрушил охватившее всех нас оцепенение. — Может, теперь мне хоть кто-нибудь объяснит, что это было?
— Нам бы еще кто-нибудь это объяснил, — нервно хохотнул Ив и опустился рядом с нами на корточки. Окинул напряженным, встревоженным взглядом Тию. — Как она?
Я неопределенно пожал плечами: моих способностей хватало только на то, чтобы понять, что женщина жива и что, кажется, ее жизни больше ничто не угрожает.
— Позвольте, — с другой стороны опустился на колени Сердце Земли и потянулся к кесарю, чтобы оценить ее состояние. Хотя целителю, кажется, и самому требовалась помощь: он выглядел осунувшимся и бледным до синевы, словно собирался вот-вот рухнуть в обморок. — Истощение, но ничего опасного для жизни. Здоровый сон и нормальное питание, и все придет в норму, — облегченно выдохнул он, закончив осмотр. Кажется, с ним одновременно выдохнули и все остальные, кто был в комнате. — М-да, староват я уже для таких потрясений.
Целитель с кряхтением поднялся на ноги, встал Ив, и я тоже последовал их примеру, держа на руках и бережно прижимая к себе жену. На мгновение у меня потемнело в глазах, и я замер, пережидая дурноту. Похоже, я как-то незаметно для себя выложился больше, чем полностью, да и прошедший день сказывался: бессонная ночь, потом сумасшедшая скачка. По-хорошему, мне тоже было нелишним отдохнуть, но мысль об этом я отогнал сразу. Не до того.
Кажется, старею. Или, может быть, просто отвык за время жизни при храме, среди жрецов и умиротворенной тишины, от бессонных ночей и постоянного напряжения.
Что сделали мы с Ивом, я примерно представлял, а вот что послужило причиной случившегося катаклизма — еще только предстояло выяснить. Да, нынешний бой мы выиграли. Да, тяжелый и, наверное, решающий бой, но расслабляться рано: мы до сих пор не знаем в точности, кто нам противостоит и какие цели он преследует. Вот когда голова этого урода прокатится по плахе, тогда можно будет праздновать победу. Если еще что-нибудь не случится.
Разбежавшихся по дворцу тварей отловили быстро: Тия почти сразу отреагировала на нападение, поэтому прорваться успели немногие, а стража действовала решительно и слаженно. В итоге насчитали всего дюжину пришельцев в плюс к тем, что остались в трофейной комнате, и шестерых пострадавших, у одного из которых оставался шанс выжить.
Все стражники и свидетели единодушно отмечали странность поведения тварей. Они, совершенно дезориентированные и как будто потерянные, бесцельно бродили по коридорам, иногда вдруг бросались на двери, независимо от того, был ли за этими дверями живой человек или комната пустовала. По службе на границе я такого не помнил: там эти существа вели себя как злые и голодные волки, которым человек кажется славной добычей, и показывали себя гораздо умнее.
А когда мы добрались до покоев кесаря, по-прежнему служивших главным военным штабом, нас там встретило еще одно неожиданное известие: о том, что среди дня Митий Тень Камня умудрился исчезнуть из собственного поместья, легко уйдя от наблюдения, и где он сейчас находился, оставалось только гадать.