Голос Немого
Шрифт:
После этого Стьёль поднялся и потянул меня за руку, вынуждая встать.
— Что? Куда? — растерялась я.
«Пора спать».
— Погоди, но ведь надо рассказать Даору, да и остальным, — возразила неуверенно и тем не менее безропотно позволила мужчине вывести меня из кабинета.
«Они все заняты. Поймали преступника», — сообщил он.
— Нарамарана? — ахнула я. — А как Рина?!
«Все хорошо», — заверил Стьёль, бросив на меня чуть насмешливый взгляд. На этом я приняла мудрое решение прекратить споры. Помнится, и целитель говорил, что надо больше отдыхать, а разговор с Митием меня здорово вымотал.
Утро началось хоть и рано, но обещало
Все же ради такой награды стоило пережить эти приключения и рискнуть жизнью…
После этого мы вполне уютно, даже несмотря на компанию уже знакомого порученца, позавтракали и отправились заниматься своими делами. Конечно, меня терзало любопытство и хотелось поскорее выяснить, как дела с пойманным преступником, но пришлось тренировать выдержку. Сегодня мне предстоял приемный день, а значит — множество разговоров, чужих проблем и очень мало свободного времени.
Привычная тесная компания собралась в моем кабинете лишь поздно вечером, когда мне, честно говоря, не хотелось уже совершенно ничего, только лечь и уснуть. Но, конечно, поддаваться этому желанию я не стала.
Собрались все, даже Райд угрюмо нахохлился на стуле подальше от меня — осунувшийся, хмурый, выцветший настолько, что больно было смотреть. От симпатичного весельчака и балагура с отлично подвешенным языком осталась одна бледная тень. Вспомнился наш с ним шутливый разговор о том, что любовь сделает его унылым и молчаливым, и стало совсем грустно. Лучше бы это действительно была любовь, а не… вот такое.
На моего мужа Райд поначалу поглядывал с опаской, но Стьёль реагировал на его присутствие совершенно спокойно, и бывший сын кесаря вскоре успокоился.
— Прошу прощения, что заставил высокое собрание ждать, — Даор вплыл в комнату последним и изящно склонил голову в знак извинения. — Вынужден был…
— А можно без прелюдий? — оборвал его Виго, тоже, очевидно, терзаемый любопытством. — Он заговорил?
— Поначалу не хотел, — Алый Хлыст слегка улыбнулся и, пожав плечами, опустился на свободное кресло. — Но когда ознакомился с расшифровкой того послания, которое оказалось в руках у Пыли Дорог, и понял, что это не фальшивка, сначала долго и весьма истерически смеялся. А уж потом, когда ему сообщили, что пообщаться с ним желают островитяне, и если он не принесет нам пользы, то мы отдадим его им, не то что заговорил — запел! Наши друзья с юга очень не любят воров, особенно тех, которые покушаются на реликвии, и Нарамаран предпочел мирную беседу с нашим следователем и перспективу гуманной казни разговору с тамошними палачами.
— Какие мы все-таки человеколюбивые, — хохотнул Гнутое Колесо. — Бардраба от страшной казни спасли, теперь вот этого.
— Предлагаете пустить слух среди преступного сообщества, что в Вирате казнят не больно? — со смешком отозвался Авус.
— Да ну вас с вашими шуточками, — не выдержала я. — Даор, рассказывайте уже! Что ему все-таки понадобилось от Рины и всех нас?
— Оказывается, причиной охоты за нашим алмазом неграненым стала обыкновенная недостоверность информации.
— То есть? — хором спросили несколько
— Все до смешного просто, друзья мои. Пыль Дорог получил этот документ случайно, еще в дни своей шпионской деятельности, забрав у своего тогдашнего хозяина. Тот человек увлекался загадками прошлого, особенно смутным периодом истории Преты, многое знал о подполье тех времен, разговаривал с кое-какими очевидцами. То есть теоретически он имел возможность владеть некими уникальными, по-настоящему ценными артефактами и документами того времени. И Нарамаран был уверен, что Айрик, ударившись в бега, прихватил определенную ценность. Там действительно была мутная история с пропажей документов, но сейчас найти концы уже невозможно, ведь бывшего хозяина Айрика давно казнили за измену. Наш злодей считал этой ценностью откровения бога, в которых содержался ключ к божественной же силе.
— И зачем ему все это? Власти над миром захотелось? — мрачно спросила я.
— Зачем над миром? Нет, всего лишь над Претой. Виго определил правильно, источником такого настроения Нарамарана и уверенности в том, что у него есть права на Золотой Ковер, являлась его мать. Оскорбленная женщина пыталась сделать из сына оружие, которое могло бы отомстить за ее сломанную жизнь. Она не учла только одного: Нарамаран все-таки рос в Прете, не в той среде, к которой привыкла островитянка, а полностью исключить влияние окружения она, конечно, не могла. В результате он не очень-то рвался мстить за нее: считал, что отец хоть проявил излишнюю грубость и мог решить дело мягче, но был в своем праве, когда взял понравившуюся женщину наложницей. Но островитянка убедила сына в его исключительности, и вместо мести он начал искать власти.
— Мне почудилось, или ты вправду восхищен ей? — растерянно вскинул брови Гнутое Колесо.
— В какой-то мере, — спокойно пожал плечами Даор. — Вряд ли эта несчастная знала, чем обернется ее ненависть, но она достойна уважения за упорство, хитрость и методичность в достижении цели. Полагаю, это была женщина исключительной воли и характера. Досадно, что ее жизнь окончилась так глупо. Да и сын у нее получился неплохой, упорный и сообразительный. Его даже можно назвать умным человеком, только ум его, увы, не соответствовал целям: отличный толковый исполнитель, но весьма посредственный политический стратег. Он решил действовать миром и довольно быстро сумел привлечь внимание отца, а после заслужить его интерес и даже определенное доверие. Не исключено, что Матиритам действительно был не прочь видеть своим наследником именно этого внебрачного сына, но этого мы уже никогда не узнаем. Стройный план Нарамарана разрушила его мать: видя, что первоначальная идея не принесла плодов, она предпочла вспомнить то, чему училась на родной земле.
Предположения Виго полностью оправдались. Секрет островитян, собственно, состоял из двух частей. С одной стороны, они действительно знали о Хаосе и знали, как можно научиться им пользоваться. Но почти никогда к этому не прибегали: никаких серьезных, важных вопросов так решить было нельзя, а с мелочами они предпочитали бороться своими силами.
А с другой стороны, они умели отводить большие беды. Для этого требовалась кровь — и жертвы для договора с богом. И именно к этому способу прибегла в итоге мать Нарамарана. Судя по всему, женщина все же привязалась к своему сыну, а потому решила помочь ему. Правда, метод выбрала не совсем подходящий: обменяла покровительство и помощь бога в войне, апогей которой пришелся на битву при Тауре, на жизнь своего обидчика и свою жизнь.