Голос тишины
Шрифт:
– Чертова куртка, – беспомощно прокричала она.
Справившись с проблемой, она хотела уже выбежать на улицу, но не смогла. Кто-то схватил ее за рюкзачок, висевший за спиной. Рюкзачок с лежащим в нем дорогим и красивым нижним бельем для свидания с Егором, которое планировалось у парня дома после клуба.
– Света, подожди. Ты все неправильно поняла! – услышала она блеющий голос изменщика.
– Неправильно? – развернувшись, выкрикнула она тому в лицо. – Неправильно? Ты шел пописать, и там случайно твой член угодил в Аньку?
– Света, не передергивай, – хватая девушку за руки, с улыбкой отвечал Егор.
– Это ты не там передернуть решил, – злобно прошипела Света. – Ненавижу тебя.
Оттолкнув его, она выбежала на улицу и от прилива свежего морозного воздуха почувствовала легкое головокружение. Боль тисками сжимала сердце и перехватывала железным обручем горло.
– Как я могла поверить этому уроду? – тихо проговорила она себе под нос и поплелась, проглатывая слезы, туда, куда несли ноги.
Принесли они ее на Володарский мост, с которого девушка смотрела на холодную, бесчувственную, темную воду, манящую к себе.
Порыв ветра снял капюшон, и волосы припорошило снегом, изо рта вырывались клубы пара. Света как будто не замечала ни холода, ни ветра. Она смотрела на воду как завороженная.
«Одно усилие – и все закончится», – стучало в ее голове.
Девушка закусила нижнюю губу, шмыгнула курносым носиком и, подпрыгнув, оперлась на вытянутых руках о перила моста. В ее карих глазах отражались огни немногочисленных фонарей, освещавших мост в темное время суток.
«Один рывок – и все закончится. Но как же страшно его сделать. А как же мама? Она же не переживет. Да и вообще, почему я должна прыгать с моста, если Егор был с этой курицей из 371-й группы? Почему я должна заканчивать свою жизнь здесь и таким образом, а он будет и дальше развлекаться! Вот назло ему буду цвести и пахнуть! Заведу парня, буду счастлива с ним. А он пусть с этой шаболдой и дальше зажимается. Предатель!»
Света все еще опиралась на вытянутые руки о перила моста, когда поняла, что не сможет прыгнуть потому, что она просто-напросто передумала. Пальцы замерли от ветра и холода металлических перил. Неожиданно сильный порыв ветра налетел на нее, качнул – и, не успев понять, что произошло, девушка полетела вниз с моста.
Она зажмурила глаза и молча, рассекая ночной воздух Питера, ожидала неминуемого удара о воду. В голове барахталась мысль: «Я не хотела. На самом деле не хотела».
Глава 2
Игорь и Олег вышли из метро «Ломоносовская». Холодный ветер и снегопад после теплого вестибюля метро заставил обоих поежиться.
– Блин, ну и дубак… – проговорил Олег, блондин с голубыми глазами, натягивая на уши вязаную шапку.
– Надо было машину поймать, а не тащиться с этим багажом, – печально вздохнул Игорь, поправляя капюшон черной куртки, из-под которого выбились длинные темные волосы, и кивнул в сторону чехлов, где находились тарелки, рабочий барабан и кардан.
Буквально еще полчаса назад они были в рок-клубе, где им рукоплескала многочисленная публика. Адреналин, радость от успешного выступления грели сердца и вселяли веру в то, что впереди только успех.
Олег усмехнулся и начал взваливать на себя один чехол за другим.
– Помог бы хоть, – умоляюще посмотрел он на Игоря.
– Ну и что с тобой делать? Давай малый: он легче, – пробубнил друг и, придерживая инструменты, добавил то, что уже сто раз произносил вслух во время всего их пути. – А вот если бы машину взяли, то вот это все тащил бы железный конь.
– Ой, все, завязывай. Смотри позитивно. На метро успели, деньги сэкономили. А если сэкономили – считай, что заработали. Завтра, когда есть захочешь, спасибо мне скажешь. Нам еще за квартиру платить в конце недели.
Игорь поежился от холода, когда очередной порыв ветра забросил пригоршню снежинок ему в лицо, подхватил чехол и бодро зашагал в сторону Володарского моста.
Друзья подходили к мосту, громко делясь впечатлениями о концерте, который прошел с успехом.
– Если Сашка опять будет так лажать, я его из группы попрошу. Сколько можно репетиции косить? А если приходит, то баб своих тащит, чтобы повыделываться, – ворчал с возмущением Игорь.
– Да брось ты, – защищал басиста Олег, – он же младше нас. Дай ему немного поважничать.
– Слушай, у нас разница с ним три года. Ему 18 – нам по 21. Ты считаешь, что мы сильно отличаемся? Я вокалист, лицо и голос группы. По логике я должен быть в окружении прекрасных дам, а не какой-то там басист.
Олег посмотрел на друга. Да, Игорь красивый высокий парень. Несмотря на то что денег не хватало ни на что, а тем более на спортивный зал, тот как-то умудрялся в домашних условиях заниматься спортом – и его стальные мышцы были еще одним предметом восхищения многочисленных поклонниц группы. Но проблема была в том, что девушки боялись его. Да и не только девушки, если уж быть совершенно откровенным. Его холодный, жесткий взгляд заставлял многих разбегаться врассыпную.
Барабанщик вздохнул, понимая, что Игорю, как и всем парням в его возрасте, хотелось, чтобы на концерте в зале была та, для которой он мог бы петь, ощущая любовь, поддержку, а не чувство пожирающего одиночества внутри.
– Зависть – страшная вещь! – сказал он со смехом, пытаясь разрядить обстановку. – Ну приведи ты кого-нибудь на репу. Из универа, например. К тебе же эта, как ее, Огольцева неровно дышит. И вообще… – хотел было продолжить он, как вдруг резко замолчал и остановился.
– Чего «вообще»? – переспросил друг, продолжая идти вперед к середине моста, но, не получив ответа, обернулся и увидел, что Олег медленно снимает чехлы, ставит их на землю, вперившись в одну точку. – Ты чего? Привал решил сделать? – спросил он удивленно.
Олег почувствовал, как в груди начинает бешено колотиться сердце. Он боялся отвести взгляд, как будто пытался удержать этим самым взглядом девушку на мосту от рокового шага. В ушах застучала кровь, и перехватило дыхание.
– Да нет же. Смотри. Там девчонка на противоположной стороне вроде как сигануть с моста собирается…
– Да ты гонишь… – прошептал Игорь, оборачивая в ту сторону, куда смотрел Олег.
И на самом деле там была хрупкая девушка в черной куртке, с маленьким рюкзачком за спиной. Она выглядела такой одинокой и беззащитной посередине огромного моста.