Голос Земли
Шрифт:
Он увидел пестро расцвеченный зал, все пространство которого заполонили цветочные ароматы.
Женщина протянула мужчине флакон.
Они разделись догола, натерлись пахучим маслом и занялись любовью. В этот момент Давид испытал какое-то очень острое чувство, будто все его естество превратилось в голубоватый свет и слилось воедино с телом женщины.
Потом мужчина и женщина долго лежали рядом, держась за руки.
Вдруг она замерла, посмотрела в потолок и сказала на своем языке:
– У меня такое ощущение, что за нами
Ее фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Души Давида и Гипатии тут же взмыли в древнее небо, пронеслись вдоль голубоватой линии до точки «Здесь и Сейчас» и вернулись в свое пространство-время, на остров Пасхи.
Оба глубоко вздохнули и одновременно открыли глаза, будто перед этим плыли, задержав дыхание, а теперь вот вынырнули на поверхность.
Но дыхание постепенно пришло в норму, их вновь окружал привычный мир, а чувства вернулись в нормальное состояние.
– Я была великаншей с Атлантиды, – прошептала она.
– В прошлых жизнях мы и правда пересекались. И… я уловил момент, когда мне в голову пришла мысль устроить планете сеанс акупунктуры.
– Так вот почему мне всегда казалось, что вы… как член моей семьи. Когда-то мы были любовниками.
Давида неотступно преследовали воспоминания о соприкосновении их тел восемь тысяч лет назад.
Он вспомнил, как кожа брызнула светом.
– Они в совершенстве владели искусством физической любви…
Давид подошел и хотел обнять девушку, но в последний момент, когда их уста уже почти соприкоснулись, она отпрянула.
– Профессор Уэллс! Что это на вас нашло?
– Но вы же сами хотели, чтобы мы стали ближе, разве нет?
– Прошу прощения, если я посылала вам двусмысленные сигналы. Но уверяю вас, что я делала это непреднамеренно. Даже после сегодняшнего погружения в транс это противоречило бы всем традиционным ценностям моей культуры.
– Но в Атлантиде…
Он снова неуклюже попытался обнять ее, но на этот раз она уже откровенно оттолкнула его.
– То была другая эпохи и другие нравы. И должна признать, что к подобному тогда относились намного проще.
Давид удивился, а тот факт, что она так явно отгородилась, даже немного раздосадовал.
– Мне казалось, что вы, покинув Корею, отошли от гнетущих традиций предков.
– И что бы вы обо мне подумали, если бы я вам отдалась?
– Мне непонятно другое: что мы тогда делаем вместе в этой жизни?
– На данный момент перед нами стоит задача наладить контакт с планетой и попытаться примирить Гею с людьми. И это дело, само по себе, представляется мне довольно захватывающим.
Давид схватил кулон с инкрустированным в него муравьем.
– Это вы были там, в пирамиде Гизы. По всей видимости, незадолго до Потопа, вы покинули Атлантиду и отправились в экспедицию – колонизовать восточные территории. Вероятнее всего, вы приняли участие в строительстве Большой пирамиды в стране, расположенной на месте нынешнего Египта, и там умерли.
Ученый протянул кореянке кулон, который она нежно погладила указательным пальцем.
– В глубине души мы оба об этом знали. Нужно было лишь об этом напомнить. Медитация для того и служит.
Земля вдруг задрожала. Захлопали двери, на пол стали падать предметы.
– Земля не только плачет. Она может, как и мы, всхлипывать, у нее бывают спазмы. Три астероида, обрушившиеся на ее поверхность, буквально оглушили Гею. Мы должны заняться ее проблемами. И кроме нас, теперь никто не знает, что для этого нужно сделать. Вы ведь видели это во время сеанса медитации, не так ли?
– Акупунктура?
– Да, когда-то мы лечили Землю гигантскими иглами для акупунктуры.
– Но ведь у нас нет необходимого оборудования. Мы должны заручиться поддержкой Друэна, чтобы изготовить гигантские иглы. А как их втыкать? Кранами? Бурить?
– Зачем усложнять то, что можно сделать без особого труда? Знаете, мне пришла в голову одна мысль. Возможно, мы справимся подручными средствами. Что же до Друэна, то его, похоже, больше занимает не Земля, а Луна…
Восьмого августа 1588 года испанская «Непобедимая армада» вступила в бой, который впоследствии назовут величайшим морским сражением эпохи.
Изначально в походе принимали участие 130 прекрасно оснащенных испанских галеонов, на борту которых находились не менее тридцати тысяч человек, а также орудия, предназначенные для сухопутной осады, лошади, мулы и передвижной лазарет. Под командованием Алонсо Переса де Гусмана, герцога Медина-Сидония, предполагалось высадиться на берег и взять Лондон.
Англичане выставили против испанцев в своих прибрежных водах 150 кораблей, не таких больших, но зато более маневренных. Под ружьем было двадцать тысяч человек. В состав эскадры также вошли торговые суда, вооруженные на скорую руку; среди англичан оказалось немало добровольцев, не желавших, чтобы испанцы вторглись в их страну. Командование осуществлял Фрэнсис Дрейк, не офицер, а скорее пират, привыкший брать суда на абордаж и грабить; флот он возглавил по личному приказанию королевы Елизаветы I.
Испанцы считали, что в первую очередь ведут религиозную войну, цель которой – восстановление католицизма. Идейным вдохновителем похода был испанский король Филипп II.
После смерти Марии Тюдор (известной также как Кровавая Мэри), последней католической королевы Англии, на трон взошла ее сестра по отцу Елизавета I, при которой страна стала протестантской. В глазах испанцев новая правительница совершила большую ошибку, приказав отрубить голову своей кузине Марии Стюарт, католичке и королеве Шотландии, также претендовавшей на английский трон.