Голос знания. Книга Толтекской мудрости
Шрифт:
Я засомневался: «Тогда как мы можем узнать где истина?». Но не успел я задать вслух свой вопрос, дед уже ответил: «Истина проживается, испытывается на опыте. У людей есть потребность описывать, объяснять, выражать, что мы ощущаем, но когда мы переживаем истину, нет слов, чтобы ее описать. Любой, утверждающий «и это правда» лжет, даже не осознавая этого. Мы можем воспринимать истину нашими чувствами, но как только мы пытаемся описать ее словами, мы искажаем ее, и она перестает быть истиной. Это рассказ. Это проекция, основанная на действительности, которая является правдой только для нас. Но мы все пытаемся облечь этот опыт в слова, и это
Дед заметил, что его слова мне были непонятны: «Мигель, если ты искусный мастер, художник, ты пытаешься выразить свое восприятие через искусство. То, что ты рисуешь, может быть не совсем тем, что ты ощущаешь, но достаточно близким к напоминанию о твоем восприятии. Представь себе, что тебе посчастливилось быть другом Пабло Пикассо. И так как Пикассо тебя любит, он решает написать твой портрет. Ты позируешь для Пикассо, и по истечении многих дней, он наконец-то показывает тебе твой портрет. Ты скажешь «Это не я», и Пикассо ответит «Конечно, это ты. Это то, как я тебя вижу». Для Пикассо, это правда, он выражает то, что ощущает. Но ты скажешь «я так не выгляжу».
Каждый человек, он как Пикассо. Каждый человек — рассказчик, а значит, каждый человек — мастер. То, что Пикассо творит красками, мы создаем словами. Люди видят жизнь внутри и вокруг, и используют слова, чтобы написать портрет очевидца. Люди создают истории обо всем, что мы воспринимаем, и также, как и Пикассо, искажают правду, но для нас это наша правда. Конечно, то, как мы выражаем наши искажения, может стать предметом наслаждения для других людей. Искусство Пикассо ценилось многими.
Все люди создают свой рассказ, исходя из своих уникальных точек зрения. Зачем пытаться навязывать свою историю другим людям, если для них эта история не является правдой? Когда ты это понимаешь, тебе уже не нужно защищать то, во что ты веришь. Стремление быть правым или сделать других неправыми теряет свою важность. Вместо этого, ты видишь каждого, как искусного мастера, рассказчика. Ты видишь, что то, во что они верят, всего лишь их точка зрения. Это не имеет никакого отношения к тебе».
Мда, я хотел произвести впечатление на моего деда, а вместо этого, он снова поразил меня. Я так уважал моих стариков. В последствии, я понял ту улыбку на лице деда. Он не смеялся надо мной. Он улыбался, потому что я напомнил ему о том времени, когда он пытался впечатлить своих стариков.
После этой беседы с дедом, я ощутил потребность в осмыслении некоторых вещей. Я хотел понять свою личную жизнь, и найти тот момент, когда я начал вкладывать свою веру в ложь. Это было непросто. Годы ушли на то, чтобы обработать этот разговор. Увидеть себя в настоящем моменте, увидеть то, во что я верил, было не настолько очевидным и не так легко отказаться от этого. Но я искал ответов, ибо это моя натура. Я жаждал понять, и единственным ориентиром были мои воспоминания.
В человеческом разуме существует борьба между правдой и неправдой, между истиной и ложью. Вера в истину приводит к доброте, любви, счастью. Ложные верования и их оправдание приводят к несправедливости и страданиям — не только в обществе, но и у отдельных личностей.
Вся драма, выстраданная людьми, есть результат веры в ложь, в основном о себе. Первая ложь о том, кем я не являюсь: я не такой каким должен быть, я не совершенен. Истина в том, что все люди рождаются совершенными, потому что только совершенство и существует.
Мы, люди, не имеем понятия о том, кем мы на самом деле являемся, но мы знаем, кем мы не являемся. Мы создаем образ совершенства, рассказ о том, каким мы должны быть, и мы начинаем верить в этот фальшивый образ. А образ есть ложь, но мы вкладываем нашу веру в эту ложь. И потом мы возводим целое строение из лжи, поддерживая ее.
Вера — это мощная сила в человеке. Если мы вкладываем нашу веру в ложь, эта ложь становится для нас правдой. Если мы верим, что недостаточно хороши, и да будет так, мы недостаточно хороши. Если мы верим, что потерпим неудачу, она нас постигнет, и в этом сила и магия нашей веры.
Люди могут воспринимать истину через чувства, но когда мы пытаемся описать ее, мы только можем рассказать рассказ, искаженный нашими словами. Рассказ может быть правдой для нас, но не обязательно для других.
Все люди — рассказчики, со своей уникальной точкой зрения. Когда мы это понимаем, мы больше не чувствуем потребность навязать свой рассказ другим, или защищать свои верования. Вместо этого, мы видим каждого, как мастера, обладающего правом создать свое собственное полотно.
3. Ложь о нашем несовершенстве
И помню себя ребенком. Я был так свободен. Это было замечательно, быть ребенком. Помню, я научился ходить прежде, чем научился говорить. Я был как маленькая губка, пытающаяся впитать в себя все. Я также помню, каким я был, прежде чем научился говорить.
Будучи ребенком, я был абсолютно естественным. Я никогда не пытался быть тем, кем я не являлся. Все мои стремления были поиграть, поисследовать, и быть счастливым. Мои эмоции руководили всем. И хотел делать только то, что мне нравилось, и я пытался избегать неприятных мне вещей. Все мое внимание было сфокусировано на том, что я чувствовал, и я мог ощущать эмоции исходящие от других людей. Вы можете называть это инстинктом, если хотите, но это было своего рода восприятие. К некоторым людям я обращался, потому что я им доверял. Не приближался к другим, рядом с которыми мне было не комфортно. У меня было много эмоций, которые я не мог объяснить, поскольку, разумеется, мне не хватало слов.
Помню, как просыпаясь, я видел лицо моей матери, и желание схватить ее в объятиях переполняло меня. Тогда я не знал что эта эмоция зовется любовью. Это было абсолютно естественно — любить. Я ощущал то же самое по отношению к моим игрушкам, и к кошке с собакой тоже. Помню, как отец возвращался домой с работы и я запрыгивал на него с такой радостью, с широкой красивой улыбкой. Абсолютно естественно. Я мог быть голым и не беспокоился о том, что могут подумать люди. Я был самим собой, кем бы я ни был, у меня не было знания. У меня не было программы в голове. Я не знал, кем я был, и меня это не волновало. Как собака, которая не знает, что она — собака. Но она ведет себя, как собака. Лает, как собака. Да, я был таким. Я жил целостно. Это было моей натурой, прежде чем я стал говорить.