Голосуйте за Берюрье!
Шрифт:
– Его бедная голова была запрокинута, горло было перерезано, и везде была кровь. Подумать только, его убивали в двух шагах от нас! Дети играли... Мама штопала... Я...
Она плачет.
– Где лежала бритва?
Она указывает на умывальник.
– Там, в нем. Мы думаем, что убийца вымыл руки, прежде чем уйти.
– Сколько имеется выходов из квартиры?
– Один.
– Значит, в момент убийства вы находились вместе со служанкой на кухне?
– Да.
– Ваша мать штопала в
– Нет, в детской. Там светлей,
Я возвращаюсь в комнату Монфеалей, подхожу к окну.
– Оно было закрыто, – говорит вдова, – И к тому же убийца не мог уйти через него. Оно выходит на площадь, а вчера был базарный день.
– Итак, получается, – говорю я не столько ей, сколько себе, – у убийцы был ключ от вашей квартиры Он здесь спрятался, подождал, пока муж войдет в ванную, чтобы перерезать ему горло. А затем он смог уйти незамеченным. Подумать только, он ужасно рисковал! Хотя вы все занимались своими делами в доме, он был на волосок от того, чтобы оставаться незамеченным.
– Это неслыханно, – тихо роняет она. – Похоже на колдовство! Почти как у Марто-и-Фосий, не правда ли?
– Похоже, отличается лишь орудие преступления.
Я размышляю. Эта квартира кажется такой спокойной, такой надежной... И вдруг-смерть... смерть отвратительная и загадочная.
– Вам нужны еще какие-то сведения?
– Нет, мадам...,
Я смотрю на нее. Ей очень пойдет черный цвет. Стоит ей еще надеть черные чулки, и я готов официально занять место ее мужа! Вы скажете, что я слегка некрофиличен, но я говорю то, что думаю
– Ах да! – внезапно вспоминаю я. – Имя и адрес секретаря, который приходил с упомянутыми документами.
– Жан-Луи Беколомб. Он работает на улице Двух Церквей в универсальном москательном магазине
– Спасибо, мадам, и примите мои соболезнования!
Я откланиваюсь и направляюсь на улицу Двух Церквей. Заворачивая за угол, я внезапно вспоминаю, что забыл Толстяка в салоне мадам Монфеаль. Ладно! Этот громадный винный бурдюк вернется на базу, используя подручные средства!
Глава VII
Универсальный москательный магазин расположен в узком закоулке, который пахнет святой водой. Это скорее кишка, которая разделяет две церкви, одна из которых закрыта, а другая прикрыта по причине проведения дезинфекции. Поскольку одна меньше, чем другая, этот конец улицы, лишенной солнца, дополнили универсальным москательным магазином. Чтобы попасть в темный магазин, надо преодолеть три ступеньки. Невзрачные люди в серых халатах молчаливо суетятся в обширном помещении Вывеска представляет собой голову оленя. Учитывая характер товаров магазина, задаешься вопросом, что она обозначает? В конечном итоге, может быть, это эмблема хозяина?
Я вхожу и спрашиваю господина Беколомба. Дама с белыми волосами, запертая в кассе, указывает мне на длинного и худого типа, который под серым халатом носит белую рубашку и черный галстук, кроме того, полагаю, еще и брюки, но, поскольку халат свисает до самых щиколоток, я не могу этого утверждать категорически Я своего рода святой Фома-неверующий, верю лишь в то, что вижу.
У парня лицо похоже на полумесяц, верх которого покрыт тремя сантиметрами волос, подстриженных ежиком, а низ украшен маленькой кисточкой рыжеватой щетины.
– Господин Беколомб?
– Собственной персоной, – отвечает он голосом, напоминающим овощерезку, через которую пропускают морковь
«И это все», – думаю я с тем критическим чутьем, которое, как вам хорошо известно, мне присуще и которое позволяет мне оценивать моих современников с первого взгляда.
– Комиссар Сан-Антонио.
Он хмурит то место, где положено быть бровям, ибо я забыл вам сообщить, что у него их нет.
– Ах вот как?
– Вам не приходилось встречаться ни с одним полицейским с момента убийства Монфеаля?
– Нет.
Хорошо сделали, что заменили Конружа.
– Вы заходили вчера утром к Монфеалям?
– Да.
У него впалые щеки и длинный нос, который буквально нависает в форме кропильницы над верхней губой.
Коллеги и хозяева Беколомба поглядывают на нас украдкой из-за прилавков. Они не понимают, что происходит.
– В котором часу это было?
– За несколько минут до половины девятого, – И объясняет: – Моя работа в магазине начинается в половине девятого.
– Вы видели Монфеаля?
– Нет, он был в ванной, как сказала мне его горничная.
– Одним словом, вы видели только ее?
Он сжимает ноздри, что является подвигом, ибо крылья его носа и так сжаты.
– Да.
– Вы ей вручили документы?
– Да.
– Что за документы?
– Они касались предвыборной кампании, – сухо отвечает торговец нафталином
– Вы задержались в доме вашего кандидата?
– Вовсе нет. Этот визит длился всего лишь минуту, к тому же я спешил.
– Вы никого не видели у Монфеалей?
– Только горничную.
– А на лестнице?
– Консьержку внизу, которая мыла коридор...
– Это все?
– Все!
– Секция вашей группировки собирается выдвигать нового кандидата?
– Решение еще не принято, но, думаю, это будет сделано. Нет никаких оснований, чтобы это не было сделано. Поступки какого-то сумасшедшего не должны нарушать стабильность...
Я уже на улице. Я чихаю двенадцать раз, потому что, видимо, у меня аллергия к одному из их товаров, если не к самому Беколомбу.