Голова королевы. Том 2
Шрифт:
— Вы, должно быть, искусны в колдовстве, — воскликнул Георг, — или же произошло чудо.
— Да, нечто подобное, — ответил граф. — Добром, конечно, мне не удалось бы заставить короля Иакова изменить его намерения. Вообще он — человек бесчувственный, просто бессердечный!
— Я давно знал это! — тихо произнес Сэйтон. — Значит, вы прибегли к силе?
Я угрожал обнаженным мечом, и… ну, ведь вы знаете малодушие короля!
— Значит, вы провинились в оскорблении величества, граф?
— Несомненно и даже потребовал удостоверения в том.
Трое слушателей графа посмотрели на него во все глаза. Между тем он вытащил бумагу, написанную королем Иаковом, и подал ее Георгу Сэйтону. Тот взял документ, прочел и передал сестрам.
Пока они читали, Георг мрачно смотрел в пол. Мария тяжело вздохнула, а Джэн бросило в дрожь, когда она вернула документ Сэррею.
— И после такого происшествия вы рискуете еще оставаться в пределах Шотландии и даже путешествовать? — спросил Георг.
— Да, и совершенно один! — улыбаясь, подтвердил Сэррей. — И, как вы видите, без малейшей опасности.
— Вы не знаете короля Иакова.
— Я знаю его и в дополнение составленной им бумага упомянул еще о том, что его посланник к Елизавете, должно быть, теперь уже находится в дороге.
— Хорошо, если бы так! Но каковы однако ваши дальнейшие намерения?
— Я отправляюсь в качестве посланника короля Иакова во Францию и Испанию.
— Вот это — дело. Я полагаю, вы уедете скоро?
— Как только привезу свои полномочия из замка Голируд.
— Значит, вы собираетесь вернуться в Эдинбург?
— Через несколько дней.
— На вашем месте я не стал бы делать этого.
— Я должен, согласно условию. Кроме того, мне надо убедиться, точно ли посланник короля Иакова отбыл в Лондон. Между тем и здесь, как известно вам, моим любезным хозяевам, мне предстоит устроить одно дело.
Сестры и брат примолкли.
— Леди Джэн, — с новой улыбкой начал Сэррей, — я сдержал свое слово.
— Да, граф! — прошептала девушка.
— Ну а вы, леди, сдержите свое?
— Я еще раньше просила вас обратиться к моему брату, он — глава семьи, граф.
— А вы что скажете, лорд Георг? — спросил Сэррей. — Ведь вы также давали мне слово!
Георг продолжал мрачно и молча смотреть в пространство.
— Да, я дал вам слово, — с расстановкой произнес он, немного помолчав, — а для меня мое слово священно.
— Благодарю вас обоих! — с живостью сказал Сэррей. — Но вы знаете, что времени у меня в обрез, и потому свадьба должна быть тихая и на скорую руку.
— Согласен с вами, — ответил Сэйтон, — но, в свою очередь, попрошу вас обратиться с этим к сестрам.
— А вы что скажете, Джэн? — спросил Сэррей, взяв руку молодой девушки.
— Роберт, — ответила она, — у меня нет более собственной воли. Время принадлежит вам и вашей цели, потому что, как вам известно, мое решение было принято лишь с тем, чтобы содействовать ей.
По лицу Сэррея скользнуло страдальческое выражение, но он вскоре преодолел себя и сказал:
— В таком случае можно ли в пятидневный срок справиться со всеми необходимыми приготовлениями?
— Да, — ответил Георг, — в воскресенье может состояться ваша свадьба.
Сэррей по очереди пожал руки брату и обеим сестрам Сэйтон.
Наступила продолжительная пауза, после которой переговоры возобновились опять. Дело в том, что хотя свадьба затевалась тихая, но это значило только, что на нее не будут приглашены гости издалека. К людям своего клана это не относилось, их было необходимо пригласить и угощать на свадебном пиру; в подобных случаях это было их правом и посягнуть на него значило подстрекать их к неповиновению и упорству.
Жених не принимал участия в этих переговорах между домашними, а лишь извинялся, что причинил столько хлопот; но делать было нечего.
На другой день из замка потянулись люди и подводы за съестными припасами, снаряжались гонцы, чтобы оповестить людей клана, и вскоре замок Сэйтон принял иной вид, оживился и повеселел. Действительно, его комнаты мало-помалу наполнились гостями, которые только и знали, что угощались с утра до вечера или поднимали шумные споры, когда виски ударяло им в голову. Между тем подвозили все новые запасы съестного, чтобы доставлять дальнейшую работу желудкам приглашенных, и те приятно проводили время, насколько позволяли обстоятельства и суровая погода.
Так настал знаменательный день, и священник уже совершил поутру богослужение, на котором присутствовали все гости, прибывшие в замок.
После полудня должно было состояться само бракосочетание, и ввиду близости важного момента Сэррей, а также и его невеста чувствовали себя в торжественном настроении. Сэррей пожелал еще переговорить с Джэн наедине, прежде чем предстать с ней перед алтарем, и молодая девушка согласилась исполнить его желание.
Однако не успел он начать разговор, как Мария подала Сэррею записку, сильно озадачившую его. Он дважды пробежал ее глазами, и удивленная Джэн тотчас заметила в нем тревогу, вызванную этим посланием.
— Что с вами, Роберт? — спросила невеста. — Кажется, вы получили неприятные известия?
— Я сам еще не знаю толком, дорогая Джэн, — ответил он. — Мне пишут только, что податель записки должен сделать мне важные и безотлагательные сообщения.
— Я сам еще не знаю толком, дорогая Джэн, — ответил он. — Мне пишут только, что податель записки должен сделать мне важные и безотлагательные сообщения.
— Важные и безотлагательные? — переспросила девушка. — Тогда сначала переговорите с ним, Роберт.