Голова с дыркой
Шрифт:
Но почему те, у кого много мозгов, тоже дерутся? Или в качестве превентивных мер? Защита до нападения?
Холмы, на удивление, закончились, и вновь потянулась равнина. А Анатолий почему-то полагал, что отныне местность станет всё повышаться и повышаться, пока не откроются такие места, куда залетают одни горные орлы.
Но и на равнине грифов хватало. Они сосредоточенно рисовали в небесной вышине правильные окружности. И если бы оставляли за собой инверсионные следы, то наверняка испещрили бы небо множеством кругов и спиралей.
"Знать, пожива стервятникам часто встречается!
– подумал Анатолий.
– Недаром холмы пользуются дурной славой, раз охранники взобрались на вершины. Жаль, не догадались, что их могут заминировать".
Однако холмы остались позади, а грифы продолжают кружить. Говорит ли это о чём-нибудь?
Анатолий всмотрелся в облегающую равнину. Самое то для атаки кочевой конницы! А у нас, как на грех, ни пулемёта, ни боевого лазера. Хорошо хоть Водила мечи отдал. Но и то - ими разве зарезаться...
Возничий, с того самого момента, как уселся на передок повозки, снова перестал подавать признаки разумной жизни, включившись в движение телеги.
Столь бурное объяснение в любви, какое он проявил, едва голова оказалась заполненной ореховой массой, плавно перешло в молчаливое обожание. Пока кололи орехи и набивали бочку, он взглядывал на Анатолия полными счастья глазами и будто порывался что-то сказать, но, не произнеся ни слова, умолкал, словно стесняясь.
А сейчас и вовсе отключился. И Анатолий был ему благодарен: той неловкости, какую он испытал в момент признания, испытывать больше не хотелось.
"Всего и делов-то: забил человеку голову, - размышлял он.
– А какая радость!"
Горизонт оставался чистым продолжением поля. Не пылили вдали орды злобных кочевников, не наступало на столицу рыцарское войско. А со временем и грифы отстали. Поняли, что им тут не обломится: люди на одинокой повозке умирать не собирались.
Зато вдали заголубела река.
Анатолий, привстав на телеге, вглядывался в приближающуюся голубизну, пытаясь определить: серьёзное ли препятствие перед ними? И что предстоит: переход вброд, паромная переправа или всё-таки мост?
Это оказался мост. На мощных деревянных сваях, с массивными перилами и потемневшими от времени и близости воды прямыми стойками. Настил моста тоже смотрелся весомо и грубо, хотя и немного легкомысленно - из-за выщербленности копытами да тележными колёсами.
А за мостом...
Анатолий не поверил глазам и несколько раз протёр их, убеждаясь, что видит не мираж.
За мостом начиналось прекрасное асфальтированное шоссе, может, не такое широкое, как автобаны и хайвэи, однако позволяющее с успехом разъехаться двум встречным повозкам.
"Вот это да!
– ошеломлённо подумал Анатолий.
– Да у них, оказывается, настоящая техническая цивилизация развивается! Чем ближе к столице... Вот, значит, мозги куда идут".
Но странным являлось не то, что дорогу покрывал асфальт - в конце концов, природные битумы встречаются достаточно часто, и асфальт в условиях средневековья приготовить можно. А то, что на дороге не замечалось следов тележных колёс. Это говорило о качестве дорожного покрытия и о мастерстве его производителей и строителей.
Но дорога, несмотря на возросшую привлекательность для странствующих и путешествующих, оставалась пустынной.
"Не похоже на близость к столице, - подумал Анатолий.
– Единственное объяснение, что у дороги дурная слава. Тогда неудивительно, что по ней мало ездят. Если караваны взрывают..."
У горизонта, с правого бока, показался дымок. Анатолий уловил его краем глаза, и, с облегчением подумав "Ну, вот и деревеньки начались!", повернулся в ту сторону.
И глаза его расширились от удивления.
Чуть не у самого горизонта крошечный паровозик тянул за собой ряд вагончиков, извергая из широкой трубы клубы густого чёрного дыма.
"Вот это да!
– в который раз за сегодня подумал Анатолий.
– Может, в столице и автомобили по улицам разъезжают? Для того и дорогу построили? А с орбиты ничего не видно!"
Правда, на орбите Анатолий находился недолго: ровно столько, чтобы автоматы успели определить пригодность воздуха для дыхания, да отсутствие в биосфере планеты сверхопасных для жизни человека факторов. С просто опасными человек научился справляться.
А потом ракетоплан неожиданно потянуло вниз...
Паровозик продолжал пыхтеть на горизонте, параллельно шоссе, не удаляясь и не приближаясь.
"Знать, тоже в столицу торопится", - признал Анатолий. Он некоторое время понаблюдал за пассажирско-товарным составом (судя по виду вагонов), однако кроме красивых клубов дыма, выбрасываемых из трубы, новых подробностей углядеть не смог.
Но состав не стоил того, чтобы переводить глаза на телескопическое зрение. Вместо этого Анатолий ещё раз посмотрел на небо: не появится ли там авиалайнер, аэроплан, или, на худой конец, дирижабль? Самое время наступало, кажется.
Но ничего подобного не появлялось, хотя попыток Анатолий не оставлял, и небосвод оглядывал регулярно.
Что делать в столице? То есть конечная цель виднелась чётко: добиться аудиенции у Императора и рассказать ему всё.
Судя по иерархии мозгов, Император является местным сверхинтеллектуалом и сверхгением. "Гигант мысли и корифей", - вспомнилось Анатолию. Но от этих слов отдавало чем-то непонятным. К тому же он сомневался, что вспомнил формулу правильно.
Словом, так или иначе, Император должен легко вникнуть в нужды и чаяния Анатолия, понять, соблазниться открываемыми перспективами... И приложить все усилия, чтобы если не отправить Анатолия прямо домой, то сообщить о его присутствии на планете - обязательно. На аварийной волне по-быстрому построенного радиопередатчика.