Головокружение
Шрифт:
Внешностью Ваня не удался, а вот умом его Спящий не обидел, что и позволило заурядному челу – даже не колдуну! – стать приметной в Тайном Городе личностью и вызвать интерес у иерархов Великих Домов.
– Короче, Сиракуза, знал бы я, что ты меня в Москву везешь, чтобы с Кувалдой дружить, ни за что не согласился бы, – заявил Копыто, с подозрением поглядывая в окно. – Где бронежилет?
Заряженный дробовик придал дикарю уверенности, и теперь его голос звучал менее визгливо, чем несколько секунд назад.
– Согласился бы, – уверенно ответил Ваня.
– Это еще почему?
– Разве я не вижу,
– Меня?
– Тебя.
– Мля, чел, ты совсем дерево? Я ведь говорю: повесят!
– Может, и дерево, но глаза у меня есть.
– Э-э…
– И перестань разыгрывать из себя ковбоя, мы в центре города, вокруг полно челов, и твои сородичи не рискнут устраивать тут заварушку.
– Много ты знаешь, что они рискнут, а что нет. – Но, выдав эту реплику, Копыто помолчал, обдумывая заявление Сиракузы, хмыкнул, соглашаясь, вернул дробовик в шкаф, подошел к столику, плеснул себе полстакана виски, залпом выпил и повалился на диван. – Глаза, мля… Фигня это все – глаза твои…
– Так я не спорю.
– И не увидишь в них ничего, если я не захочу.
– Конечно.
– А если так, то чего хрень всякую порешь?
– Показалось, что увидел.
– Показалось ему…
Ваня, воспользовавшись тем, что Копыто зарылся лицом в диванную подушку, широко ухмыльнулся, удобнее устроился в кресле и глотнул виски. Он знал, что рано или поздно уйбуй согласится с его доводами, и был готов немного подождать.
Номер выглядел на удивление хорошо, словно не Красная Шапка в нем остановился пару дней назад, а какой-нибудь законопослушный чел из какого-нибудь законопослушного Баден-Вюртемберга. Помотавшись по заграницам, Копыто слегка пообтесался, позабыл принятый в Южном Форте протокол и запросто мог закончить ужин не погромом, а уплатой счета. Изменения в уйбуе проглядывали, но вряд ли они ему нравились. Скучно дикарю было, даже деньги не помогали. Скука рождала тоску, мучимый которой, он периодически воображал Южный Форт едва ли не Эдемом, в который ему позарез необходимо вернуться. Приступ проходил, уйбуй вспоминал о петле, твердил себе, что «в Тайный Город больше не ходок», но уже через несколько часов в его глаза возвращалась тоска.
– Ну, тянет меня сюда, допустим, маленько, – нехотя протянул Копыто после довольно длинной паузы. – Всех куда-нибудь тянет, мля, потому что жизнь такая – на одном месте сидеть ломает. Когда за мной Кувалда с петлей носился, меня в Англию тянуло, потому что я мужчина молодой, и на осине болтаться, как трюфель высушенный, ваще не жажду. А вот распробовал скукоту тамошнюю, так сразу взад потянуло из Англии этой… Родина, мля, хоть и с петлей, но своя. Родная, чтоб ее палкой перегнуло.
– Вот я и говорю, – поддакнул Ваня. – Дома веселее.
– В том, что меня наизнанку вывернут, веселого мало, – скривился уйбуй.
– Кувалда тебя как родного примет, – пообещал Сиракуза.
– В честь чего еще?
– В честь того, что на мели сейчас твой фюрер.
– Он что – баржа, что ли?
– Денег у Кувалды нет.
Сиракуза рассчитывал, что эта фраза все объяснит, но услышал в ответ ироничное фырканье:
– Мля, да у Кувалды никогда денег нет! И если бы он всякий раз, как его казна пустеет, с врагами взасос целовался, его бы не семьей командовать отправили, а гей-парадом.
– Разве ты фюреру враг? – притворно удивился Ваня. – Вы ведь дружбаны по жизни, ну, повздорили слегка, так ведь это ерунда, с кем не бывает?
– Враг я ему или нет, не знаю. Время прошло, опять же, вода утекла… – Копыто перевернулся на спину и уставился на потолок. – Только я вот что думаю: как только я в Форте засвечусь, Кувалда меня тут же повесит, а потом наследником себя заявит, и все мои доходы себе приплюсует. Я знаю, мля, я бы сам так сделал.
Сиракуза имел представление о нравах дикарей и прекрасно понимал, что уйбуй прав, однако отказ собеседника в планы Вани не входил.
– Но в семью ведь возвращаться надо, – проникновенно произнес чел. – Ты ведь по ней скучаешь.
– Скучаю, – подтвердил богатый уйбуй.
– Вот видишь.
– А по веревке я совсем не скучаю. И по ножу в спину тоже. И по молотком по башке. И по выстрелу…
– Ничего из перечисленного тебе не грозит.
– Ты сам себя послушай, мля. Не грозит! Ха! Еще как грозит, мля!
– Кувалда гарантировал твою безопасность.
– Гарантировал? Мля! Ну, тогда я спокоен, как «Титаник».
– Хватит! – Стенания Копыто вывели Сиракузу из себя. – Слушай меня внимательно: мы едем в Форт, ты не ноешь и не трясешься, потому что если дашь слабину, Кувалда тебя точно повесит.
– А если…
– Тихо! – Ваня нечасто позволял себе столь резко осаживать приятеля, а потому Копыто мгновенно умолк. – Фюрер тебя не тронет, и на то есть причины. Я их тебе называл, но раз уж ты забыл, повторю.
– Ничего я не забыл…
– Первое: Кувалда на мели, и наше предложение ему здорово поможет. Он это понимает, а значит, сразу тебя вешать не станет, подождет. А потом вы задружитесь и обо всем договоритесь.
– Нда-а… – с сомнением начал Копыто.
– Второе… – Сиракуза не позволил себя перебить. – Мы с тобой оказали конкретную услугу Сантьяге, и все об этом знают. Уверен, что одноглазый считает меня приятелем комиссара…
– А ты его приятель?
– Мля, молчи!
– Уже.
– Так вот, одноглазый считает меня приятелем комиссара и трогать не рискнет. А раз ты со мной, то и ты под защитой. – Ваня выдержал короткую паузу, надеясь, что ее хватит, чтобы слова проникли в мозг дикаря, и продолжил: – Третье: с нами будет Алех.
Став обладателем пусть и не самого большого в мире, но вполне приличного состояния, Сиракуза немедленно позаботился о безопасности и нанял надежного телохранителя, выбрав лучшего воина из возможных – пожилого хвана Алеха. Ваня знал, что боевые маги Ордена или зеленые ведьмы ни за какие деньги не подрядились бы охранять «какого-то» там чела, и даже не обращался к ним. Хваны тоже были разборчивыми, но тут помогли друзья, рассказавшие Сиракузе о сложной ситуации, в которую попал конкретно этот четырехрукий. Как и все хваны, Алех посвятил жизнь тонкому искусству заказных убийств, достигнув на традиционном поприще серьезных высот и… И не достигнув материального благополучия. Бедой убийцы была страсть к азартным играм, причем страсть безответная: Алех игру любил, а вот она его не жаловала. В результате, четырехрукий оставил в казино почти все сбережения, и охотно согласился на щедрое предложение Вани.