Головы уже нет, а курица ещё бежит

СУХОNИN ОLЕГ

Лукал за фартом в нашем крае.

Он парафинил всё подряд,

Хлебалом щёлкая поганым;

Грозился посшибать рога нам,

Не догонял тупым калганом,

Куда он ветки тянет, гад!

– мне показалось, что парни уже искренне восхищались мной.

В этот момент у меня окончательно исчезло опасение, что меня здесь хоть кто-то может обворовать или порезать. Моя бдительность напилась в хлам и уснула, но сам я ещё очень даже держался на ногах, а душа требовала продолжения банкета.

Тут

я отчего-то вспомнил нашего студийного телеоператора Юру Барышева. Он частенько рассказывал историю о том, что как-то раз под Новый год ему допоздна пришлось работать за камерой в прямом телеэфире. Дома его ждало большое застолье, пришло много гостей, а Юра снимал в студии новогодние поздравления чужих для него людей. Когда эфир наконец-то закончился, и Юра после курантов добрался до дома, там он застал уже изрядно набравшуюся компанию. Настроение у Барышева было близким к скептическому: он приехал домой трезвый и злой, а его жена и все гости уже от души купались в хмельном веселье. Сев за стол и слушая их разговоры, Юра с досадой думал: «Ну что у меня за друзья? Какую чушь они несут! Никакого интеллекта. Босота чумазая!» И тут он произнёс ключевую фразу, которую спустя много лет после него повторил министр иностранных дел России Лавров, и она даже на время стала крылатой: «Дебилы, бля..!» Но после того, как Юра выпил первую рюмку, он пришёл к выводу, что всё обстоит не так уж плохо, и как минимум с одним приятелем из компании можно хоть о чём-то поговорить. После второй рюмки и общая тема беседы за столом ему показалась небезынтересной. А уж после третьей Юра твёрдо решил: ему очень повезло, что в жизни его окружают столь милые люди, преданные друзья и охренительно эрудированные собеседники.

Примерно так же обстояло и у меня – с соседями по купе мы в короткий срок стали друзьями не разлей вода. Беда была только в том, что разливать больше было нечего. И тут я пошёл вразнос, начал гусарить:

– Ребята, сначала вы угостили меня, теперь моя очередь. Идём в вагон-ресторан – я угощаю!

Мы все были возбуждены, как вихрь промчались сквозь несколько вагонов.

За столом в ресторане я сорил деньгами – заказывал у официантки коньяк, котлеты по-киевски, салаты, лимонад, и опять коньяк, и что-то ещё… Потом смутно помню, как нас стали выпроваживать, мол, ресторан закрывается, и что сейчас позовут полицию, если мы не…

Возвращались в свой прицепной вагон мы уже сильно шатаясь, сухопарого парня в наколках по дороге в тамбуре вырвало, у меня самого голова шла кругом…

Вот уже оно – наше купе, вот моя полка, вот матрас, застилаю кровать, пиджак – на крючок, вот вроде и всё, надо ложиться спать, завтра рано…

Дальше – омут…

ПРИЕХАЛИ…

Утром меня растолкала проводница:

– Гражданин, вставайте! Время – шесть утра, вагон уже отцепили, а вы всё спите! Его сейчас отгонят в депо, а оттуда очень далеко добираться. Так что скорее собирайтесь и выходите! Приехали!

Голова гудела, я ничего не мог понять: какой вагон, какое депо?

Потом наконец протёр глаза, и меня как ушатом холодной воды окатили: блин, я же в командировку еду! Сегодня всероссийский фестиваль, «Древо жизни», Вьетнам – Сумасшедший дом, я – лауреат, призы, шаттл от вокзала до отеля…

Впопыхах натянул на себя брюки. Рубашку я на ночь, оказывается, и не снимал – она вся мятая, умыться уже не успеваю, протянул руку под стол – там моя сумка, вещи вроде на месте, стал надевать пиджак, снова заглянула проводница:

– Возьмите ваши билеты. Вы мне вчера и обратный зачем-то дали, вот – смотрите не потеряйте.

– А где мои попутчики? – почуяв неладное, спросил я. В голове роем пронеслись все похождения вчерашнего дня, сердце будто сжало клещами.

– Так они уже минут двадцать как сошли, – ответила проводница. – Это мы вас всё не могли добудиться. Скорее, гражданин: вагон сейчас отгонят, увезут вместе с вами.

Меня вдруг с ног до головы прошибло холодным потом: я сунул руки в карманы пиджака – там не было ни кошелька, ни паспорта, ни мобильного телефона.

– А где деньги, документы, телефон?!?!?! – во всё горло завопил я на неё. Вид мой, видимо, был настолько отчаянным, свирепым и безумным, что проводница в ужасе отпрянула:

– Откуда ж мне знать? Может, обронили где?

Я в панике стал шарить под матрасом, под столом на полу, на соседних полках, во всех своих карманах и сумке, везде, где только можно – но ни документов, ни кошелька, ни мобильника нигде не было. Проводница тоже суетилась вокруг, но только развела руками: ничего нет.

Страшная догадка добила меня:

– Это блатные меня обворовали! Дурак я, зачем я с ними пил?!

– Не знаю, гражданин, это ваше дело. Вы вроде дружно ехали, не ругались.

– А когда они сошли?

– Говорю же – минут двадцать назад, – ответила проводница. – Вас не могли добудиться, и они пошли на вокзал, по виду вроде спокойные, не скажешь, что хотели убежать, попрощались вежливо.

– Да точно они! Больше некому!! Специально меня опоили!!! – причитал я. – А вежливость – главное оружие вора!

– Тогда бегите скорее в полицию, тут есть отделение при вокзале, может поймают по горячим следам. Но только быстрее – всё, мы уже тронулись, едем в депо.

Я схватил сумку, сунул билеты в карман, бегом бросился из купе и уже на тихом ходу выпрыгнул из вагона. Ухитриться не упасть на перрон стоило мне немалых усилий.

На вокзале я первым делом побежал было искать полицию, но внезапно остановился: жутко болела голова, мысли путались, но всё же за одну я сумел зацепиться и стал раскручивать её как нить.

«Вот стою я в чужом городе с сильного похмелья, – думал я, – мятый, небритый, непричёсанный, от меня за версту разит перегаром как от бомжа, у меня нет ни документов, ни денег, нет телефона, чтобы позвонить. И со всем этим я приду в ульяновскую полицию и заявлю, что приехал на всероссийскую конференцию журналистов и меня по дороге обокрали? Даже если в полиции мне и поверят, для начала мне самому придётся доказывать, кто я такой, – а это означает процедуру выяснения личности, звонки на работу, организаторам конференции. А это – огласка, ненужный скандал. Позорище! Явно не за таким пиаром посылала меня в командировку Эмма Вадимовна Чулкова».