Голубая Луна - Возвращение
Шрифт:
Грегори Пул позволил себе расслабиться, насколько это было возможно, и издал глубокий удовлетворенный вздох, расстёгивая несколько пуговиц на жилете. Он хотел бы приобрести корсет для длительного стояния на ногах в общественных местах, но не мог. Кто-нибудь… заговорит. Кто-то всегда так делал. Толстякам разрешалось быть весёлыми, но им не разрешалось пытаться скрыть своё состояние. Люди будут показывать пальцем и смеяться. Для Премьер-Министра было важно выглядеть в глазах общественности государственным деятелем и в то же время скромным, но с каждым годом ему было всё труднее и труднее.
Он достал из рукава маленькую серебряную табакерку, привычным жестом откинул крышечку, а затем высыпал порцию истолчённого кокаина себе на запястье. Он деликатно нюхнул его и протянул Королю, который сурово покачал головой. Министр пожал плечами, закрыл крышечку и заставил табакерку снова исчезнуть в рукаве.
– Постарайся не смотреть так открыто неодобрительно, Уильям, - сказал Пул.
– Нам всем нужно на что-то опереться.
– И некоторые дни… кажутся намного длиннее других, - сказал Король.
– Я думаю, всё прошло довольно хорошо, - сказал Пул.
– Или, по крайней мере, настолько хорошо, насколько можно было ожидать.
– На самом деле, она не кидалась, - сказал Король.
– И не пыталась никого зарезать. Я был впечатлён. Может быть, она наконец-то научилась самоконтролю.
– Я бы на это не поставил, - сказал Пул. Он неожиданно усмехнулся.
– Мне жаль Принца Ричарда.
Оба мужчины чуть улыбнулись друг другу.
Перед Двором и Парламентом Король Вильгельм и Грегори Пул всегда старались сохранять профессиональную дистанцию; никому не хотелось, чтобы кто-то узнал, насколько они близки на самом деле. Насколько тесно они работали вместе. Предполагалось, что политика - это система сдержек и противовесов, когда Парламент и Двор обсуждают всесторонне вопрос, чтобы прийти к консенсусу. На самом деле Уильям и Грегори были близкими друзьями с подросткового возраста.
Именно Уильям первым убедил Грегори заняться политикой, чтобы у него был кто-то, с кем он мог честно поговорить о важных вещах. Время от времени они спорили, но договаривались. И если это означало пускать пыль в глаза людям и намеренно игнорировать или даже подавлять голоса несогласных, они могли бы с этим жить.
Король Вильгельм окинул взглядом свой пустой, гулкий Двор и опустился на свой трон. Он чувствовал усталость. В эти дни он часто чувствовал себя усталым.
– Я отсылаю свою единственную дочь, - сказал он.
– Я никогда больше не увижу её.
– Конечно, увидишь!
– немедленно ответил Пул.
– После подписания мирного договора и заключения брака будет множество Королевских визитов. И это хорошо. Много денег на туристах. А люди так любят Королевские браки; это помогает им отвлечься от мыслей, о которых, вероятно, лучше не думать. И ты всегда знал, что в конце концов ей придётся покинуть дом. Кэтрин может выйти замуж только за другого члена Королевской семьи, а это всегда означает переезд в другую страну.
– Не обязательно, сказал Король.
– Виктор пошёл на союз с St.
– Да, но это было тогда, а это сейчас, - твёрдо сказал Пул.
– Твоему деду могло сойти с рук подобное, потому что он и она только что спасли весь Замок от угрозы Нереального. Тот, кто мог возразить, почти наверняка был заглушен рёвом всеобщего одобрения. И хотя мне неприятно говорить об этом так прямо, Уильям, ты не Виктор. Его все любили. Они уважают Вас, но это не одно и то же. В наши дни Королевские особы должны жениться на Королевских особах. Сохранять кровь. Вот для чего они нужны. Мы все делаем то, что должны.
– Моя дочь ненавидит меня, - сказал Король Вильгельм.
– После всего, что я для неё сделал.
– Дети никогда не ценят того, что ты для них делаешь, - сказал Пул.
– Это одно из тех неписаных правил, в секретной книге о воспитании детей, которую никто не даёт читать до того, как они у вас появятся. Потому что если бы вы точно знали, на что идёте, вы бы этого не сделали. Мои два мальчика точно такие же.
– Конечно, мы с тобой были образцами добродетели, которые не подарили нашим родителям ни одной бессонной ночи, - торжественно произнёс Король.
– Наверняка!
– сказал Пул.
– Кэтрин… переживёт это. Всё это часть взросления. Он замолчал и задумчиво посмотрел на Короля.
– Мне не хотелось бы поднимать эту тему, Уильям, но я должен спросить. Существуют определённые… требования к Королевскому браку по расчёту. Екатерина и Малькольм были… действительно очень близки уже некоторое время. Ты абсолютно уверен, что она всё ещё…
– Любого другого я бы кастрировал за этот вопрос, - прорычал Король.
– Но раз это ты… Да, конечно, я знаю всё о требованиях… Ты действительно думаешь, что я позволил бы всему зайти так далеко, если бы не был полностью уверен? Кэтрин совершенно точно всё ещё девственница. Я наложил очень тонкие и очень дорогие заклинания на всех своих детей сразу после их рождения, как это сделал мой отец со мной. Не настолько сильные, чтобы принудить или даже повлиять на поведение; они бы заметили. Но достаточно сильные, чтобы, если бы что-то… значительное начало происходить, это вызвало бы всевозможные сигналы тревоги. Вплоть до небесных колоколов и фейерверков. Определённо достаточно, чтобы смутить всех участников и привлечь внимание всех в радиусе пяти миль. Не волнуйся, я всё сниму до того, как она покинет Замок.
– Но знают ли об этом дети?
– сказал Пул.
– Конечно, они знают! Я усадил их и по-отечески поговорил с каждым из них, как только они достигли половой зрелости. Король Уильям поморщился, вспоминая.
– Не самая лёгкая обязанность. Екатерина стукнула меня по голове церемониальной вазой. Помяла Корону. Но… они всё поняли. Она совершенно точно целомудренна.
– Это не совсем то слово, которое я бы использовал для описания Кристофа, - сказал Пул.
– Кристоф - хороший мальчик, - ворчливо сказал Король.
– И из него выйдет хороший человек. В конце концов.
– Но будет ли он, сможет ли он стать хорошим Королём?
– сказал Пул.
– Слухи, - сказал Король Вильгельм.
– Сплетни.
– Я знаю, ты не хочешь говорить об этом, Уильям…
– Тогда не будем.
Король сурово посмотрел на Премьер-Министра, который тихо вздохнул и оставил этот вопрос, признавая, что это одна из немногих вещей, о которых они с Уильямом не могут говорить. Хотя когда-нибудь им придётся это сделать.
– Им лучше позаботиться о моей девочке при Лесном Дворе!
– резко сказал Король.
– Иначе не будет ни соглашения, ни договора, и в Пекло границу! Я серьёзно, Грегори!