Голубая смерть

Ван Дей Фредерик

Он нажал кнопку на пульте, и одна из частей обшивки стены отошла в сторону, обнаруживая ряд телевизоров. Засветились экраны, и взору Ника предстали жуткие сцены, напоминающие какой-то сумасшедший дом семнадцатого века, возможно, сам Бедлам. Какие-то убогие существа неподвижно сидели в немыслимых позах на полу в совершенно пустой комнате, не произнося ни слова.

— Вы думаете, что это больные, страдающие кататонической шизофренией, герр фон Рунштадт? — спросил граф. — Вовсе нет. И вы сейчас в этом убедитесь.

Он отдал какие-то распоряжения по телефону, и на экране появились вошедшие в палату с больными санитары в белых халатах. Они прикрепили к голове одного

из пациентов электроды.

И тотчас же все остальные застывшие без движения существа пришли в смятение, в их пустых темных глазах вспыхнул безумный огонь. Кто-то принялся ползать у ног санитаров на коленях, умоляюще протягивая к ним руки, женщины стали принимать вульгарные позы, пытаясь, видимо, соблазнить мужчин в больничных халатах. Один из них что-то резко сказал больным, и они в страхе отшатнулись от него и сбились в угол. Некоторые даже начали делать отчаянные попытки вскарабкаться по голой стене.

— Вы сейчас наблюдали только внешние проявления реакции моих подопытных морских свинок на угрозу применения к ним электрических импульсов. Возможно, вам известно, герр фон Рунштадт, что определенные участки головного мозга человека как бы контролируют в его организме боль и удовольствие. Стимулируя их электричеством, можно доставить ему. как невыносимое страдание, так и необыкновенную радость, — прокомментировал эту сцену граф.

— К сожалению, подобное неземное блаженство имеет для человека, испытавшего его, и весьма печальные последствия. Три секунды такого удовольствия — и человек превращается в растение. Этот метод я применяю и к моему Эйнару, чередуя удовольствие с болью. Но поскольку он дорог мне, я ограничиваюсь процедурой продолжительностью в одну секунду, не более.

— Кто эти люди? — спросил Ник.

Граф улыбнулся:

— Это провинившиеся члены нашего сообщества: некоторые из них пытались предать нас, другие допустили ошибку и нанесли тем самым ордену вред. Теперь они несут наказание.

— И таким способом вы надеетесь заполучить от доктора Лундгрен формулу защиты от лазерного оружия?

— Вы угадали.

— А если после вашего воздействия на ее мозг она и вообще утратит память и способность мыслить?

— Вас это не должно волновать, — рассмеялся граф. — Во всяком случае, пока вы будете соблюдать правила игры, вам ничего опасаться. Но для вашего сведения скажу, что потеря памяти не возможна. После моего воздействия она будет лишь рада вспомнить все, в мельчайших подробностях, смею вас заверить.

Граф взглянул на свои часы.

— Прошу меня извинить, — сказал он, — но меня ждут срочные дела. Потрудитесь чиркнуть несколько строк дорогой мисс Лундгрен и принести мне записку. Я вынужден отправиться в город для встречи с властями: утром был убит некий Густав Ланг, официант кафе, и я должен заверить полицию, что наша организация не имеет к этому никакого отношения.

Граф фон Штади встал.

— До свидания, герр фон Рунштадт, — сказал по-немецки он. — Желаю вам приятно провести время.

Глава десятая

Выйдя из кабинета графа, Ник направился к конюшне. Итак, Густав Ланг был мертв. С его гибелью исчезла единственная возможность передать в центр важную информацию. Более того, не пройдет и двух суток, как легенда, по которой он работает будет раскрыта, если она уже не раскрыта этим вездесущим карликом Локи, следующим за ним по пятам. Что же случится, когда Астрид получит от него письмо? Ларсон, конечно же, не разрешит ей отправиться в Германию, фон Штади придет в бешенство, сообразив, что ему пытались всучить кота в мешке, и Ника Картера убьют без лишних разговоров, как несчастного репортера.

В конюшне терпко пахло сеном, лошадиной мочой и навозом.

— Вы новенький? — поинтересовался конюх.

— Да, — коротко ответил Ник.

— Не советую сворачивать с дорожек в лес: угодите в ловушку и загубите дорогую лошадь

— Когда мне понадобится совет конюха, я сам попрошу его, — садясь на лошадь, совсем как пруссак ответил Ник.

Кобыла попалась резвая и норовила рвануть с места в галоп, но Ник сдерживал ее, пока не достиг леса.

Всему в этом бренном мире наступает свой черед. Сейчас для Ника Картера настало время бежать из замка. Ник обладал способностью быстро принимать важные решения. Он не пошел в свою комнату за вещами, решив использовать фактор неожиданности. Эта счастливая мысль пришла ему в голову еще в кабинете фон Штади. Либо он доберется до Швеции, либо угодит в лапы убийц, служащих графу.

Оказавшись наконец в лесу, кобыла слегка занервничала: непривычные звуки пугали ее.

— Успокойся, малышка, — погладил ее по холке Ник. — Неприятностей тебе все равно не избежать, но зачем же волноваться раньше времени. Так что будь умницей и слушайся меня.

Мимо промчался кролик, и кобыла, споткнувшись с перепугу, едва не сбросила его. Ник расхохотался:

— Боже, да ведь ты не понимаешь по-английски! Что ж, поговорим на понятном для тебя языке! — Он перешел на немецкий, продолжая уговаривать кобылу не нервничать, пока они еще не сошли с тропинки, лихорадочно обдумывая план дальнейших действий. На вершине холма он остановил лошадь и оглянулся на замок, мысленно подводя итоги проделанной работе. Он не зря побывал в лаборатории и успел кое-что прихватить оттуда, прежде чем Эйнар схватил его. Сам Ник Картер ровным счетом ничего не смыслил в вирусах и бактериях, но надеялся, что пробирка с жидкостью голубого цвета, которую он сунул в карман, поможет ученым разобраться, что за новое смертоносное оружие готовит миру граф фон Штади. Во всяком случае, миф о неизвестных науке голубых лучах будет развеян, и Астрид сможет спокойно продолжать работу над защитой от лазера.

Ник слегка натянул правый повод, направляя лошадь к кромке леса, за которой пролегало шоссе. Не подозревавшая о ловушках со смертельными ампулами кобыла резво понесла его через заросли, радуясь возможности поскакать вволю. Вскоре Ник увидел впереди металлическую сетку ограды. Предупредительные надписи на щитах, установленных вдоль нее через каждые двадцать пять футов, гласили: «Внимание! Частные владения! Нарушитель будет застрелен без предупреждения!» Оставалось преодолеть каких-то пятьдесят ярдов. Неожиданно прямо из-под копыт кобылы выскочил заяц. Лошадь встала на дыбы, испуганно заржав, и понесла. Ник уже не мог удержать ее, вытаращив глаза и прижав уши, она мчалась прямо на металлическую сетку. Тридцать ярдов до изгороди, двадцать ярдов, и он услышал хлопок сработавшей ловушки.

Кобыла заржала от боли и понеслась вперед еще быстрее. Ник предусмотрительно высвободил ноги из стремян и плотнее прижался к ее спине, сделав еще несколько скачков, лошадь повалилась на бок, но Ник успел спрыгнуть с нее и увернуться от ударов ее копыт. Вскоре несчастное животное затихло: цианистый калий сделал свое дело.

Добежав до ограды, Ник перелез через нее, накинув на колючую проволоку, протянутую по верхней кромке, пиджак, и спрятался за кустом, решив дождаться попутного грузовика. До университетского городка было шестьдесят километров, а в бумажнике у Ника осталось только тридцать немецких марок.