Голубки воркуют… Коршуны снова на охоте
Шрифт:
–Что ж, мне пора! Не знаю, когда свидимся, но среди писем, – кивнул он на несколько конвертов в руках брата. – Однажды будет и моё.
Закрыв за собою дверь, Алексей оставил новобрачных одних. Они так и смотрели в глаза друг дура с нежным трепетом, наслаждаясь первыми часами супружества, а души переживали о своём.
–Только бы не украл тебя кто, – прошептал Пётр, и любимая убрала письма из его рук, оставив те лежать на камине рядом.
–Идём, я покажу тебе, кто тот счастливчик, кто уже успел меня украсть от остальных… навсегда, – пылко прошептала
Глава 2
Как только солнечный лучик стал проникать сквозь шторы и касаться обнажённого плеча любимой, Пётр улыбнулся. Он приподнялся позади неё, спящей к нему спиной, и любовался, ожидая, когда она вновь откроет глаза, чтобы одарить светом любви…
Издав томный звук блаженства, будто чувствовала зов души любимого, начавшего осторожно покрывать плечи поцелуями, Иона вздохнула:
–Как же приятно просыпаться вот так.
–Теперь всегда будет только так, – шептал Пётр, не останавливаясь целовать, и прижался позади к ней всем телом. – Как ты прекрасна… Моя…
Вновь они стали тонуть в объятиях ласк, не сдерживая стонов блаженства. Вновь было так хорошо, что забывали реальность. Когда же утомлённые отдыхали, Иона с подступающей грустью вздохнула:
–Жаль, что тебя всё же беспокоит что-то. Это из-за письма, которое получил в день венчания?
–Какая внимательная, – улыбнулся Пётр, и любимая приподнялась, упёршись руками в его грудь:
–Ты меня ещё не знаешь. Я хочу помочь. Мы уже пять дней, как обвенчаны, и все пять дней ты перечитывал это письмо. Я чувствую, что ты ждёшь чего-то и о чём-то думаешь. Не только о нас. Что в том письме? От кого оно?
–Да, увы, дел никто не отменял, – не стал скрывать тот и сел с нею поудобнее. – Письмо от Никитина. Сообщил, как дела.
–Он помог тому уроду? – поинтересовалась Иона и тут же смутилась. – Как-то называть его так грубо и не хочется даже… Почему имени не узнать?
–И правда, так называть не хочется… Да не говорит имя он своё, но не в том дело, – улыбнулся любимый. – Никитин помог ему, доктора послал. Тот вылечил его сестру. Все довольны, если верить и письму Нолькен. Тот тоже сообщил о происходящем, – будто с новыми размышлениями вздохнул он, отведя взгляд в сторону.
–Надеюсь, что всё именно так, – видела Иона, как он переживал о чём-то.
–Думаю, Нолькен не стал бы лгать. Ведь однажды и он вернётся в Швецию, – молвил тот, вставая и начиная одеваться. – А за того парня,… урода который,… можно лишь порадоваться… Сестра выздоровела, любовь рядом. Девица из того трактира явно его зазноба. Кстати, – вдруг резко оглянулся Пётр и, ещё не застегнув рубахи, склонился над глазами милой.
Он смотрел с хитринкой, улыбался, словно начинал вновь флиртовать, и спросил:
–А ты полюбила бы меня, был бы я уродом?
–Теперь понимаю, что да, – прошептала та, прикусив игриво губу.
–Теперь? – казался не на шутку удивлённым милый, и она засмеялась:
–Ну дай же и мне тебя подразнить!
Резко
–Только ты покорил меня с первого взгляда… Именно своей красотой,… своим совершенством.
–Слава Богу, ты не влюбляешься в таких, как мой брат, – улыбнулся Пётр и подмигнул, радуясь её ответу:
–Вот уж такие красавчики меня никогда не привлекали. Иди, иди, тебя ведь мой папенька ждёт в кабинете? – догадалась она.
–О да, – кивал милый, застёгивая жилет и надевая камзол. – Они хотят уже вернуться домой, в Россию, но у меня есть вопросы.
–Какие? – стало Ионе ещё интереснее, но любимый, снова поцеловав, игриво прошептал:
–Ты ведь и так подслушаешь.
Он засмеялся, видя смущение её, и поспешил покинуть спальню.
Отец Ионы, действительно, был уже в кабинете, когда Пётр туда пришёл. Князь Голубев, довольный на вид и собой, и жизнью вокруг, стоял у столика с напитками и разглядывал бутылки то вина, то коньяка. Заметив улыбающегося на пороге Петра, он сразу поправил свисающий на плечах халат и улыбнулся в ответ:
–Голубчик! Неужели моя дочь всё же отпустила Вас?
–А Вы, гляжу, и утром не прочь, – кивнул Пётр на коллекцию напитков, и оба засмеялись.
–Прям хоть оставайся у вас здесь, ей Богу! – признался князь. – Вы хотели что-то спросить. Вы вчера показались расстроены нашей новостью, что мы уезжаем в Россию?
–Вижу, у Голубевых в крови всё видеть, – кивал довольный Пётр и с сожалением вздохнул. – Да,… это не столь обрадовало, видя, как дела мои ждать не собираются.
–Загадочно говорите друг мой, – положил ему руку на плечо князь и улыбнулся. – Нас в России никто не ждёт, кроме дома, который ещё не починили после всех происшествий. Мы стеснять вас, молодых, не хотим.
–Я бы попросил всё же остаться, – прошептал в большем секрете Пётр, с намёком кивнув на закрытую к ним дверь, и князь ответил тоже шёпотом:
–Иона… там… Ясное дело. Так дела тоже опасные? Сюда не явятся?
–Я сделаю всё, чтоб никто не потревожил, но я должен буду часто отлучаться, что Ионе одной здесь будет не вынести. К тому же, с сегодняшнего дня будет приходить учитель шведского языка. Ионе будет намного удобнее, если родные будут рядом, – шептал Пётр. – Понимаете?
–Ещё как, – подмигнул князь и отошёл к напиткам. – А Вы не боитесь, что пока мы будем здесь, придётся заказать побольше вин?
–Папенька? – сразу вошла в кабинет Иона. – Вам лучше уехать, чтобы не соблазняться на подобное. Петенька по доброте душевной всё закажет, но так нельзя! Маменька гневается!
–Да знаю я, что гневается, так я ж совсем чуток! – жалостливо молвил отец.
Направившись к выходу, он, перед тем, как скрыться за дверью, добавил:
–И, кстати, мы решили принять приглашение твоего Петеньки остаться. Простите, голубчик, – улыбнулся он добродушно засмеявшемуся зятю и оставил их наедине.