Голубой пакет (илл. А.Парамонова)
Шрифт:
Никто не заметил, как поднялся немецкий лейтенант. Он протянул руку к лежавшему рядом парабеллуму и, уставившись страшными глазами на подпольщиков, схватил пистолет. Сухо щелкнул выстрел.
Тимофей, стоявший ближе всех к яме, покачнулся, взмахнул рукой и упал, не издав ни звука. Пуля угодила ему прямо в затылок.
Лейтенант дико захохотал. Чернопятов вскинул автомат, прогремела короткая очередь…
Подпольщики подбежали к яме: лейтенант лежал, откинувшись на спину. На лице его окаменела гримаса смеха.
Чернопятов повернулся, приподнял Тимофея, но тот валился из рук.
Подпольщики в молчании сняли шапки.
— Эх, растяпы! — в сердцах проговорил Чернопятов, опуская мертвое тело товарища на землю. — Какого хлопца потеряли…
— Да… — глухо уронил Калюжный.
— Засыпайте яму, — махнул рукой Чернопятов. — Пора уходить…
Чернопятов к любой боевой операции — малой или большой, легкой или трудной — подходил всегда одинаково серьезно, вдумчиво, расчетливо. В этом сказывался склад его дисциплинированной натуры. Он заранее пытался учесть все шансы «за» и «против», подсчитать плюсы и минусы, представить, как будут развертываться события.
И сегодняшняя операция не являлась исключением.
Каждый подпольщик, идя на нее, заранее знал, что от него требуется.
Почти все участники налета на машину провели ночь без сна. Казалось, чего проще: забраться в лес, вырыть «волчью» яму, замаскировать ее и ждать. Но так лишь казалось.
Чтобы это сделать, надо было прежде всего выбрать наиболее подходящее место для ямы; быть твердо убежденным, что машина пойдет именно этим путем; вынести из тайников, разбросанных в лесу, оружие; наконец, выбраться из города, не попав на глаза бдительных патрулей.
Предупрежденные Скитальцем патриоты знали главное: откуда, куда, каким маршрутом следует специальная машина, численность ее охраны. Но этого было еще недостаточно.
Вставало много вопросов. Их надо было решить в течение полусуток, и подпольщики их решили.
Теперь следовало устранить все следы операции, что имело огромное значение, и этим подпольщики занимались.
6
В полдень прошел короткий, но сильный дождь, и сейчас по умытому, нежно-голубому небу торопливо и вразброд бежали запоздалые облака. Ярко светило солнце.
Начальник местного отделения гестапо стоял у открытого окна, выходящего на городскую площадь, и наблюдал, как стекала вода с тротуара, как оживала площадь.
Зазвонил настольный телефон. Гауптштурмфюрер отошел от окна, снял трубку. Говорил военный комендант города майор Фаслер.
— Сегодня в шесть утра ко мне должна была прибыть машина со специальным курьером, идущая к фронту. Сейчас начало первого, а ее нет.
— Чем могу быть полезен я, любезный майор?
— Как вам сказать… Не думаете ли вы, что с ней могло произойти что-либо в дороге?
— Поломка? Задержка?
— Это ерунда.
— А что бы вы хотели?
— Хм… Я бы хотел, чтоб она пришла вовремя. Я должен сменить охрану и отправить машину дальше. Но ее нет. Не произошла ли авария? Преднамеренная, так сказать, авария?…
— Что, что? Преднамеренная авария?
— Вот именно.
— На своей территории я исключаю возможность аварии и диверсии. На дорогах спокойно и проверено. Партизаны орудуют далеко от наших мест.
— Тогда что же предложите мне думать, господин гауптштурмфюрер?
— Не понял.
— Я спрашиваю вас, что мне думать? Машина в начале седьмого выехала из деревни Лопухово, а в Горелов до сих пор не прибыла.
— Откуда вам известно, что она миновала деревню Лопухово?
— Я посылал туда двух мотоциклистов. Только что они вернулись и стоят передо мной. Опрос жителей дает основание думать, что машина прошла деревню. Алло! Вы меня слышите?
— Да, да… Сейчас я к вам подъеду.
Гауптштурмфюрер положил трубку, вновь снял ее и вызвал машину из гаража.
7
Под вечер прошел небольшой «слепой» дождь, второй за день.
Угасли краски заката. Наступили сумерки.
В подвал, где помещалась котельная, свет и днем проникал слабо. Сейчас здесь было почти темно. Чадившая на верстаке керосиновая лампа с лопнувшим стеклом скудно освещала часть комнаты.
Чернопятов закрыл двери и сидел, задумавшись, на топчане.
Он был доволен прошедшим днем. Утренняя операция удалась, группа благополучно вернулась из леса, и, если бы не гибель Тимофея, все было бы хорошо. Но вот Тимофей…
Чернопятов и его друзья ясно сознавали, что в их борьбе с врагом жертвы неминуемы. Но все же гибель товарища всякий раз казалась неожиданной, нелепой, случайной и оставляла в сердце глубокий, неизгладимый след.
Городское подполье было невелико, но представляло собой сплоченную и хорошо законспирированную организацию. Участники подполья жили в самом городе и для прикрытия своей нелегальной деятельности где-то и кем-то служили и работали. Это давало им самим и их семьям возможность хотя и впроголодь, но все же жить. Оккупанты крепко чувствовали удары патриотов и отлично понимали, что небольшой город, в котором они хотели бы считать себя полными хозяевами, не покорен и оказывает сопротивление.
Подпольщики не распыляли своих сил. Они работали целеустремленно, не хватаясь за то, что казалось более легким и удобным. Связанные по радио с фронтом, они подчиняли его задачам всю свою полную опасности и постоянного риска боевую работу. Это была сильная сторона подполья. Но было одно обстоятельство, осложнявшее дело: в районе города сейчас не имелось партизанской базы. Партизанский отряд под командованием Новожилова, сформированный в лесах Гореловского района, в мае ушел в дальний рейд и действовал сейчас на жизненно важных коммуникациях противника.