Гомункулус
Шрифт:
В 1685 году он умер от водянки. Его рукопись оказалась у Тевено. Не скоро она увидела свет: ее пришлось переводить с голландского языка на латинский. А пока переводили — ее украли, а потом продали. Долго гулял по свету увесистый сверток, и только в 1735 году он попал в руки Бургава, знаменитого голландского врача и ученого. Бургав купил рукопись у французского анатома Дювернэ за полторы тысячи гульденов.
Эта рукопись и составила знаменитую «Библию природы» Сваммердама. Только через пятьдесят лет после его смерти книга увидела свет, а в ней было много интересного, нового и полезного.
«Морской монах»
Поиски порядка продолжались много лет, и в них принимали участие все: и ботаники, и зоологи, и врачи, и монахи, и философы. Они и действовали вразброд, и шли сомкнутым строем. И все же порядок упорно не давался в руки. Причина проста: нельзя наводить порядок, не зная, в чем и как его наводить.
Шестнадцатый век — век Коперника и Джордано Бруно, Лютера и Лойолы [10] — только что начался, когда в Цюрихе родился один из будущих искателей порядка. Его родители были бедны и вскоре умерли. Воспитывал его дядя, тоже человек небогатый и малообразованный. Казалось, что могло выйти из мальчика, кроме мелкого ремесленника?
Нет, он не хотел быть ремесленником. Его не прельщали красивая одежда солдата, звяканье шпор и воинская слава победителя. Не мечтал он и о богатстве и не ставил перед собой целью мешок тяжелых золотых монет. Полуголодный, одетый в истрепанное платье, он отказался и от профессии, сулившей ему мирную жизнь и сытный обед, пусть и состоящий из одного блюда — наваристой похлебки. Бедняк, он увлекся науками. Что обещала юноше эта любовь? Не один год голодовки и упорного труда, а награда — не столь уж сытая и спокойная жизнь. Юнец не испугался: он крепко знал, чего хотел, и, если шаги его были не всегда тверды, если иной раз его и поташнивало от истощения, он все же упорно и упрямо шел вперед. Он пополз бы, если бы не смог идти!
10
Лойола— прозвище Иньиго Лопес де Рекальдо (1491–1556), основателя ордена иезуитов. Эта организация, провозгласившая: «Цель оправдывает средства», работала якобы для «вящей славы божией», на деле же — ради захвата власти над всем миром, для возврата Риму и католической церкви их прежнего положения — первейшего из феодалов. Сожжение на костре было обычным способом расправы с «врагами».
И он добился своего — окончил университет и получил звание профессора греческого языка.
Было этому профессору всего двадцать один год, а звали его Конрад Геснер.
Геснер не засиделся на кафедре греческого языка. Но за те пять лет, что он провозился с греческими и иными книгами и манускриптами, молодой ученый составил полный каталог всех классических греческих, римских, еврейских и иных рукописей. В первые же годы его жизни ученого сказалась склонность к составлению описаний, списков, каталогов. А ведь подробная опись — верное начало пути к порядку.
Геснеру скоро наскучило изучать мертвецов-классиков. В 1541 году мы видим двадцатипятилетнего ученого уже врачом и натуралистом. Если раньше он составлял списки древних рукописей, то теперь принялся приводить в порядок известных науке тех времен животных и растения. Правда, ему недолго пришлось заниматься этим: он прожил всего сорок девять лет.
Появление гусей из раковин, зародившихся на дереве.
Здоровьем Геснер не мог похвастать: многолетняя голодовка сильно подорвала его. Все же в поисках за растениями натуралист исколесил все Альпы, Северную Италию, Францию, ездил к Адриатическому морю, на Рейн. Во время этих путешествий он возил с собой не только гербарные папки и ботанические жестянки; не только банки для животных. С ним всегда было несколько книг, и притом каждый раз на новом языке. Так он изучил между делом французский, английский, итальянский и даже некоторые восточные языки. А если принять во внимание его родной немецкий язык, а также латинский, греческий и древнееврейский, которые он изучал в университете, то неудивительно, что Геснер мог читать почти любую книгу тех времен.
Он собирал растения не для того, чтобы заполнить ими папки коллекционера. Ему были одинаково дороги и маленькая травка-муравка (птичья гречиха), которую топчут прохожие на зазеленевших уличках, и высокогорные красавцы эдельвейсы. Он не гонялся за редкостями, как это делают коллекционеры, но старался добыть их: ему нужно было все.
Геснер собирал материал для обширной работы по наведению порядка в растительном мире.
И как только материал накопился, работа закипела.
«Семя и цветок!» — провозгласил Геснер и начал работать под этим девизом. Нельзя судить по внешности, семя и цветок — вот основа.
Не думайте, что под основой он понимал подлинное родство. Нет, эволюция, происхождение, история предков — об этом тогда не думали. И за основу принималось не родство, а просто внешнее сходство в строении. Впрочем, Геснера интересовало одно: найти надежный прием для наведения порядка, найти наилучший способ классификации.
Перебирая и рассматривая засушенные растения, он скоро убедился, что, как бы ни был хорош и полон гербарий, ему далеко до живых растений. Тогда Геснер устроил небольшой ботанический сад. Конечно, городские власти Цюриха не дали ему ни копейки на это дело, и, конечно, они постоянно хвастали Геснеровским садом.
— Вы видели ботанический сад Геснера?.. — спрашивали они приезжих знатных иностранцев. — Нет? Что вы, что вы! Это же замечательный сад, а сам Геснер…
Геснер оплачивал все расходы по саду, ему приходилось даже принимать и тратиться на угощение гостей, присланных ему городскими властями. Он же платил жалованье своему помощнику, который делал для него рисунки растений и животных.
Сад процветал, папок с гербариями и рисунками становилось все больше. Но сразу всего не соберешь: в несколько лет весь свет не объездишь. Геснеру месяцами приходилось ждать, пока ему пришлют травку или листик, засушенный цветок или рисунок оттуда, из-за далеких морей. Работа стояла, а Геснер не мог сидеть без дела. Тогда он взялся за животных.
Знание языков помогло ему в этой трудной работе. Он быстро разобрался в описаниях Плиния [11] , просмотрел зоологические труды Аристотеля, а потом принялся изучать сочинения средневековых натуралистов и монахов-ученых. Он перечитал груды книг и рукописей, собрал много сведений через своих друзей-ученых и знакомых. Многое его смущало, но он не был очень большим скептиком и быстро соглашался с рассказчиком, если тот не слишком хватал через край.
11
ПлинийГай Секунд Старший (23–79) — знаменитый римский натуралист-любитель. Оставил после себя тридцать семь томов «Естественной истории», в которых изложил все, что знали в его время по естествознанию. Погиб во время извержения вулкана Везувия, которое ему хотелось с научными целями посмотреть поближе (во время этого извержения погибли города Помпея и Геркуланум).
Конрад Геснер (1516–1565).
— Я клятвенно подтверждаю правдивость сведений Геральдуса, — торжественно сказал Геснеру один из цюрихских священников и для большего эффекта поднял руку к потолку, когда наш ученый усомнился было в правдивости россказней Геральдуса.
А рассказывал этот Геральдус презанятные вещи. Он описывал особого «Бернакельского гуся». Этот гусь якобы вырастал на обломках сосны, носящихся по морским волнам, и имел первоначально вид капелек смолы. Затем гусь прикреплялся клювом к дереву и выделял, ради безопасности, твердую скорлупу. Окруженный ею, он жил спокойно и беззаботно.