Гон

Секунда Святослав

И тут на меня накатило. Я словно в кино увидел сегодняшний день, даже не фильм, а вроде как трейлер к новому боевику с самыми яркими сценами. Вот мои бойцы разбирают оружие и крайний раз проверяют экипировку. Из-за горизонта встаёт солнце и в уши ввинчивается вой, я вижу, как обычно весёлый и жизнерадостный Апельсин бледнеет и выронив ружьё, затыкает уши. Ору что-то матерное

и отвешиваю ему пощечину, в глаза бойца возвращается осмысленное выражение, он подбирает "Сайгу" и занимает своё место. Вот в конце улицы появляется пятёрка Пинга, они изо всех сил несутся в нашу сторону, а за ними с воем мчится свора не менее, чем из сотни псов. Пингвин, как противолодочный бомбомёт, швыряет за спину одну петарду за другой. Это не останавливает стаю, но хоть чуть-чуть замедляет. Кажется, что наши уже вырвались, ещё метров двадцать и мы сможем их прикрыть, но в этот момент бегущий справа боец спотыкается и кубарем летит в кучу битого кирпича. Секунда и его накрывает рычащая и воющая волна. Слитный залп из десяти стволов останавливает волну собак, какая-то псина или несколько срываются с инфернального воя на обычный скулёж. Еще залп, и ещё, моя "Сайга" заряжена картечью, у остальных дробью. Кажется, грохот стрельбы слегка смягчает действие воя, во всяком случае, мои парни пока держатся, никто не впал в ступор. Мы медленно пятимся не переставая стрелять, а перед нами сплошной вал окровавленной шерсти, оскаленных клыков, скребущих когтей. И вой. Ржавый тупой саморез ввинчивается в мозг, заставляя подергиваться глаза и дрожать руки. Сухой щелчок вместо выстрела -- ещё один магазин отстрелян, времени на смену магазина уже нет, свора на расстоянии не больше метра от нашей жидкой шеренги. Забрасываю ружье за спину и успеваю сорвать с пояса мачете. Собственно, это не совсем классический мачете, но большой, тяжелый и из хорошей стали. И уже не раз спасавший мне жизнь. Из моей глотки вырывается крик не хуже собачьего рычания, кровавая пелена застилает глаза, я ничего толком не вижу, но тесак в моей руке летает как лопасти грузового вертолёта. А в голове одна мысль: "Как бы кого из своих не задеть". С фланга на свору обрушивается группа Злой, давая нам так необходимую передышку. Перезарядка, сытое клацанье затвора и голос в гарнитуре: "Фаза три. Внимательно с правым флангом". Командир работает, вспоминаю его приказы, но как в тумане. Мы давим, в ход идут петарды, баллончики с чем-то вонючим и картечь лично от меня. Псы дрогнули и мы, со звериным рыком рванувшись вперёд, отвоевали метр, потом ещё метр, ещё и ещё, и вот свора покатилась назад. Для некоторых собак инстинкт самосохранения оказался сильнее сумасшествия гона, они, жалобно скуля, пытаются сбежать и нескольким это удается. Мы продолжаем давить и огромный мохнатый ком, рыча, воя и брызжа слюной скатывается в котлован, вслед летят шашки с каким-то усыпляюще-парализущим дымом, я снопом картечи сшибаю назад аномально резвую шавку и всё. Вой стихает. Оглядываюсь вокруг и вижу как утирают пот и размазывают кровь и грязь наши бойцы и вдруг краем глаза замечаю оседающую на землю Злую. Господи, да на ней же места живого нет, руки, ноги, шея -- всё в крови, лохмотья кожи вперемешку с лохмотьями камуфляжа. Брызгаю кровеостанавливающим аэрозолем, весь баллон, до дна, ненадолго, но поможет. Злую срочно надо в штаб, там есть нормальная медицина и Костыль, который умеет ей пользоваться, но, похоже, на ногах, кроме меня никто не стоит, ближайший ко мне иммунный пытается помочь, но падает лицом в пыль и что-то неразборчиво хрипит. Пустые улицы, тяжесть тела на плече, ватные ноги так и норовят подломиться. Ударяюсь головой об столб и пытаюсь сообразить где я и что делаю. Навьюченный тушкой Злой вваливаюсь в распахнувшуюся прямо перед носом дверь, меня встречают Костыль с почерневшим от усталости лицом, Николай, расправляющий на столе белую простыню и охрипший от многочасового мява кот. Я дошел. Мы все дошли.