Гончаров приобретает популярность (Часть 2)
Шрифт:
– А вы надолго собираетесь?
– Пока Макс не подъедет, часов до восьми, а то и до девяти.
– Ну тогда берите мою. Вот она красавица.
– Погладил он нос раскрашенной под акулу лодки.
– Движок как часы, заправлена под горлышко. Ни пуха.
Почти в четыре часа я отчалил, а мне следовало быть на острове сразу после утреннего звонка Макса. Получается, что я задержался как минимум на десять часов. А за это время мои подопечные могли наломать черт знает каких дров. Было бы хорошо подойти к острову с другой стороны. Подняться повыше, вырубить
О том как я поступлю с ними в итоге я представлял туманно. Одно было совершенно ясно, что в ближайшие несколько дней, пока не разрешиться вопрос с церковным серебром, мне прийдется взять их на содержание и ежедневно по утрам кормит калорийным завтраком. А пуще всего мне следует беречь Наталию Николаевну Федько, потому что я не терял надежды на возвращение валюты в банк с вытекающим отсюда гонораром. Эту стерву вообще было бы неплохо удалить с острова, где с ней могут не хорошо обойтись её же гладиаторы. Озабоченный этими непростыми мыслями я пристал к острову возле Моего Дерева и не торопясь выходить на сушу прислушался.
Не заметив ничего подозрительного, я спрыгнул на берег, привязал моторку и озираясь по сторонам двинулся по знакомой уже тропинке. Без всяких приключений достигнув поляны я удовлетворенно отметил её безлюдность. Так мы оговорили с Максом, так оно и было на самом деле. Опасаясь за их здоровье он должен был перетащить их в полуразвалившуюся хибару, чтобы хоть как - то защитить от холодного ночного ветра. Пока что все шло по плану. Воодушевленный этим обстоятельством я осмелел, уже более решительно пересек поляну и заглянул в окно.
Я мог бы этого и не делать, потому что Макс всегда работает без брака и на совесть. На березовых ветках по углам сторожки были аккуратно разложены мои питомцы. Свободно передвигаться или даже позать по трехмерному пространству халупы они не могли, потому что у каждого за спиною, между связанными руками, был пропущен и закреплен длинный березовый шест, который в свою очередь надежно крепился к полу. Наверное им такое неподвижное положение порядком надоело и как следствие наступила такая апатия, что даже общение не доставляло им удовольстия. Так они и лежали тупо глядя в потолок и думая каждый о своем.
– Здравствуйте детки!
– Просунув голову в разбитую фрамугу жизнерадостно заржал я и подозрительно понюхал воздух.
– А чем это у вас тут воняет? Как мы сами себя чувствуем? Не болят ли животики?
– Да пошел бы ты на...
– За всех, на правах старшего ответила Федько.
– Нехорошо, Наталия Николаевна, нехорошо!
– Добродушно пожурил я.
– И какой только пример вы подаете своим младшим сотрудникам!
– Козел!
– Негодуя прошипела барменша.
– У нас гангрена скоро начнется, руки уже несколько часов ничего не чувствуют.
– А вы дружно и на счет делайте упражнение, знаете, как в школе. Мы писали, мы писали, наши пальчики устали.
– Участливо посоветовал я. Здорово помогает. А все таки чем это у вас воняет?
– Сам не знаешь что ли?!
– Хмуро отозвался Мишаня.
– Педераст наш обо...
– Ай-ай-ай! Какая незадача, значит я напрасно вам хлеб с маслом принес.
– Константин Иванович, не надо над нами издеваться.
– взмолился Мишаня.
– Я тоже из последних сил терплю, вы же обещали меня отпустить, а сами...
– Я бы отпустил, кабы не твой придурочный братец который вздумал палить в меня из обреза. Ты наверное такой же?
– Нет, я спокойный, это ещё в школе говорили. Отвяжите меня я больше не могу, сейчас тоже обделаюсь.
– Ладно, детки, сейчас мы будем вас выгуливать...
– Кто это мы?
– Испуганно прогудел опозорившийся Боря.
– Он тоже здесь?
– Кого ты имеешь ввиду?
– Ухмыльнулся я отвязывая Майк от жерди.
– Дружок твой его отделал, бешенный он что ли?
– Торопливо помогая мне всем своим существом проинформировал он.
– А ноги? Ноги развяжи, как я связанный пойду?
– Зайчиком, зайчиком, Мишаня. Учти, даю тебе на все про все сорок пять секунд, если не уложишься, то будешь ждать утренней оправки. Поскакали, время пошло.
Подобным же образом я сопроводил и Федько, а поскольку Борису это было уже без надобности, то по многочисленным просьбам товарищей я просто отволок его в сенцы вместе с оглоблей.
– А теперь будем ужинать.
– Назрезая батон объявил я.
– Все мыли руки?
– Послушай, Гончаров, прекрати свои издевателства!
– Заметно приободрившись начала качать права Наталия Николаевна.
– Объясни, долго ли это будет продолжаться?
– Наталия Николаевна.
– Расцвел я.
– Ровно столько сколько вы этого захотите.
– А почему вы не держите своего слова?
– Подал свой голос и Макс. Тачки я вам вернул, а меня за это ещё и избили!
– Кто тебя избил?
– Удивился я твердо зная, что Макс безоруженного не тронет и пальцем.
– Ну, говори же. Чего замолчал?
– Твой дружок их вчера на уши поставил.
– Вожделенно глядя как я старательно и аккуратно размазываю масло ответила Наталия.
– Вот как, странно. И за что он с ними так обошелся?
– А как мы со связанными руками будем есть?
– Сосредоточившись на этой мысли уже ни о чем другом не могла думать она.
– За это, госпожа Федько, можете не беспокоиться. Я нарежу хлеб мелкими кусочками и буду отправлять их в ваши рты по мере надобности, но только тем кто будет себя хорошо вести. Так что там у вас с Максом приключилось?
– Эти недоумки на него набросились, ну и получили соответственно, даже приятно было смотреть как он их точно щенят раскидывает.
– Не понимаю, как это могло произойти, ведь ваш Боря лежал на дне колодца. Вы же, лежали связанной на берегу.