Гонцы в Ньямаголе
Шрифт:
– Это я-то в ус не дую?! – возмутился Полосатик. – Самое неудобное место выбрал, да меня еще и попрекают. С одной стороны ты лягаешься, с другой Шустрый брыкается!
– А я еще по ночам с закрытыми глазами по дому хожу и душу всех за шеи-и-и! – страшным голосом пообещал Шустрик.
– Тогда будешь спать под кроватью! – обрадовался Затычка.
Они еще немного попрепирались и уснули.
Посредине ночи Шустрика разбудил неприятный, дробный топоток.
Он резко сел на кровати.
Дом спал, сопели рядом
Шустрик подошел к окну.
По притаившемуся за заборами и засовами селению мчалась стая Опустошителей Полей.
Подергивались черные носы, что-то вынюхивая в ночном воздухе. Они проверяли каждую щелку, стремясь проникнуть в какой-нибудь плохо укрепленный двор.
Один из Опустошителей повернул голову и посмотрел на дом, где спали данюшки. Злые красные глазки скользнули взглядом по решетке, и Шустрик машинально отшатнулся. Ему очень не хотелось, чтобы Опустошители Полей его заметили.
Топот острых копыт раздался совсем рядом – черные влажные носы тыкались в запертые ворота, принюхивались. Опустошители Полей взвизгивали, словно переговариваясь друг с другом.
Прижавшись спиной к стене и осторожно, одним глазком, выглядывая через квадратик решетки, Шустрик увидел, как предводитель стаи, чем-то разозленный на своих подчиненных, наводил порядок, кусая виноватых направо и налево.
Обследовав все дворы, стая собралась на главной улице съежившейся, затаившейся деревни.
Вожак повел ее дальше, в этот раз не сумев ничем поживиться.
Шустрик на цыпочках вернулся к кровати, снова забрался под одеяло рядом с бормочущим во сне Полосатиком. Его почему-то трясло, словно он зимой долго-долго стоял на улице раздетый.
Постепенно Шустрик согрелся и под успокоительное сопенье друзей заснул.
Глава шестая. Ну очень противная личность
Утром ночные страхи поблекли.
Шустрик не стал рассказывать про посещение деревушки стаей Опустошителей Полей. Зачем? Хозяин дома и так готов к подобной встрече каждую ночь, а друзьям лишние проблемы ни к чему, они без этого знают, что Опустошители могут быть везде.
От деревушки до чародейского леса, оказывается, было совсем недалеко.
За истоптанными полями текла ленивая речка, покосившийся бревенчатый мост переводил через нее на ту сторону, а за рекой стояли начинающие желтеть лиственницы.
Заросшей дорогой данюшки пробирались по лесу к замку чародея. Дорога привела к холму, поросшему соснами и светлым мхом. Обвившись вокруг холма несколько раз, она выводила путников на вершину, где и застыл небольшой уютный замок. Как раз на одну скромную чародейскую персону. Выглядел он довольно приветливо.
– Сколько люди в этот лес не ходят? – спросил Затычка Полосатика.
– Хозяин нашего ночлега говорил, что в последний раз на его памяти к волшебнику кто-то ходил, когда он, хозяин, был мальчишкой.
– Ну,
Усыпанная сосновыми шишками и хвоей дорожка подвела к воротам.
Ворота были наглухо закрыты.
Узор на их створках изображал две ехидные рожи с высунутыми языками. “Звони, звони, дуралей…” – казалось, думали они.
Затычка дернул за веревку, – в замке зазвонил колокол. Потом дернул еще раз и еще.
– Ну и что мы, собственно говоря, трезвоним? – раздался дребезжащий голос откуда-то сверху.
На стене, окружающей замок, появился маленький человечек в длинном, до пят, стеганом малиновом халате. Качались золотые кисточки витого пояса. Волосы у человечка были курчавые и белые, на макушке сияла блестящая лысина, нос картошкой высовывался из розовых щек.
В руке обитатель замка держал чашку с горячим чаем.
– Дяденька, здравствуйте! Нам нужен ньямагольский чародей! – задрав голову, закричал Затычка.
– Привет-привет, не ори так, я не глухой, – ответил человечек, прихлебывая чай. – Ну, я чародей, чего надо?
– Мы из Ньямагола! – подключился к беседе Полосатик. – Беда там, ваша помощь нужна. Пустите нас, пожалуйста, мы вам письмо от Королевы Ньямы принесли.
– Этот поганый городишко еще стоит? – презрительно морщась, фыркнул чародей. – Я не жду никаких писем из него и совершенно не горю желанием их получать. Да к тому же сегодня у меня не приемный день. Пока! Всем привет!
– Не шутите так, дело очень серьезное! – закричали, перебивая друг друга, Затычка и Полосатик. – Ведь вы даже не знаете, что в письме написано! Пустите нас, пожалуйста!
– Пустить? От вас столько гама, что я с трудом выношу вас за стенами моего замка, да к тому же мне лень отпирать ворота! – заявил чародей, заглядывая в чашку. – Катитесь-ка восвояси – это самое мудрое, что вы можете сделать!
– Вы с ума сошли? – завопил Затычка. – Или издеваетесь?
– Или издеваюсь! – радостно подтвердил странный чародей. – Вот что я вам скажу, мерзкие мои таракашки: если вы сможете проникнуть в мой замок и ступить на порог моей башни, – я возьму ваше письмо. Если же нет – не обессудьте. Только я не желаю, чтобы вы входили, запомните это! – чародей выплеснул остатки чая прямо на головы данюшек, повернулся и вразвалочку ушел со стены.
Друзья еле увернулись от горячих брызг.
– Вот зараза! – сплюнул Затычка. – Правильно его ньямагольцы терпеть не могут.
– Не ругайся, – одернул его Шустрик, – он нам в дедушки годится. Может, он просто пошутил?
Но, как оказалось, чародей совсем не шутил.
Не прошло и четверти часа, – и он принялся обстреливать стоящих на дороге данюшек комками липкой вонючей грязи, не давая приблизиться к стенам.
Делал он это с большим воодушевлением, и каждый удачный выстрел из орудия, похожего на катапульту сопровождал противным победным воплем.