Гонг и чаша

Васильев Андрей Александрович

Против моих ожиданий, знакомство с родителями прошло отлично. Нет, конечно же матушка не преминула задать пару-тройку хитроумных вопросов, заслышав которые я поднимал глаза, а батя шевелил усами, но Вика была на высоте и выпутывалась из мамкиных капканов с иезуитской ловкостью.

Расстались они подругами, и, судя по взгляду родительницы, она уже начала строить хитроумный план: половчее склонить меня как к браку с этой «премилой девочкой явно из хорошей семьи», так и к скорейшему воспроизводству. По крайней мере, провожая нас до лифта, она прошептала мне

в ухо: «Вот на ком надо…» Маменька в своем репертуаре.

— Ну и зря ты, — сказала мне Вика, видимо припомнив прослушанный по дороге туда трактат на тему «Как познакомиться с моими родителями и сохранить свой разум». — Милейшие люди, добрые и хорошие. И готовит твоя мама здорово.

Тут я согласился, готовит она и впрямь здорово.

— Мои тебе тоже должны понравиться, — продолжила Вика свою мысль. — На Новый год, может, к ним съездим денька на три-четыре? У нас в Касимове зимой очень хорошо — снег, морозец. Горок много, покатаемся.

Забавно это или грустно, а я ведь, наверное, бесчувственная сволочь — я же даже ни разу не спросил у нее, откуда она родом. Ни разу. Нехорошо это.

Касимов. Название знакомое, но все, что я о нем помню, — это то, что там шут Балакирев жил и что там лопухи здоровые.

— Ну а почему бы и нет, съездим, один черт газета выходить не будет. Ну, по крайней мере наше приложение точно не будет. Надо только к Юшкову кого-нибудь приставить, а то он до «белочки» допьется, за десять-то дней.

Вика довольно заулыбалась и спросила у меня с немалым количеством яда в голосе:

— А как же ты без игры своей четыре дня проживешь?

Ответил я ей вполне искренне, по крайней мере я сам в это верил:

— Великолепно проживу. С горок буду кататься, вкусности всякие есть и тебя любить.

Вика довольно заулыбалась и вроде даже как замурлыкала, отчего мне стало как-то очень уютно.

— Может, и Элька с нами поедет. Тоже отдохнет от этого «Файролла».

Я вздрогнул. Ощущение уюта сразу прошло от осознания радужной перспективки — четыре дня в компании с… Елки, у меня же шансов дожить даже до конца второго дня практически нет!

— Хотя вряд ли, — немедленно обнадежила меня Вика. — Они с мамой в последние годы не слишком ладят.

«Найти бы того, с кем она вообще ладит с недавнего времени. Разве что с Железным Дровосеком».

Но вслух я такое, конечно, говорить не стал — зачем портить человеку хорошее настроение? Вон сидит, улыбается, напевает что-то, в глазах искорки пролетающих мимо машины фонарей загораются и гаснут. Черт с ним, ну поедет с нами ее сестра — значит, поедет. И сам поеду, хоть и неохота. Переживу как-нибудь, и не такое видал…

В Файролле царило все то же лето. То ли на Юге зима не предполагалась вовсе, поскольку это Юг, то ли она вообще в программе заложена не была, но тут было тепло и сыро, как и всегда. А вот к Москве приближались холода — утренний воздух явно пах не столько первой сигаретой, сколько скорым снегом и ненастьем.

На плацу расположения царил какой-то нездоровый ажиотаж. Все бегали, орали и суетились, при этом я не видел никого из своей роты. Я приметил игрока, бегущего мне навстречу, и встал у него на пути.

— Браток, — проникновенно спросил у него я. — Что за шум, что за гам? На нас напали? Или мы на кого напасть планируем?

— Все три роты перебрасывают куда-то. Куда — неизвестно. Но лично я такого до сих пор не видел, а я тут уже два месяца, — остановившись, ответил мне он. — Фиг его знает, что это такое, но думаю, что-то серьезное. Извини, я побежал — вон, мои уже построились.

— Ух ты, — вслед ему сказал я. — А где же моя рота?

Я ускорился и тоже припустил вдоль плаца, вглядываясь в строящихся в шеренги наемников. Это я вовремя пришел, через полчаса я бы застал тут только часовых и пыль, кружащуюся над плацом.

— Хейген, — услышал я голос Лейна. — Давай живее.

Я завертел головой и наконец-то разглядел машущего мне рукой из второго ряда одной из шеренг моего сослуживца. Я подбежал к первому ряду, протиснулся сквозь него и встал между Лейном и Фаттахом.

— Ты где ходишь? — зашипел эльф. — Если бы тебя на общем построении не было, нас всех бы наказали.

— Да откуда мне знать, что тут такие дела, — так же тихо ответил ему я. — Они письма мне на почту не пишут, хорошо, что вообще заглянул. Сегодня воскресенье, это так, между делом.

— Какая Вольным ротам разница, какой сегодня день? — философски заметил Лейн. — Что среда, что суббота, наше дело — воюй и умирай.

— Цыц вы! — приказал услышавший нас Троот. — Вот языком мелют, как кумушки на лавочке.

— Это все этот Хейген, — влез в разговор, обернувшись к нам, гоблин Фальк, стоявший в первой шеренге. — До него все тихо стояли. И это при том, что вообще опоздал!

— На рею его, на рею, — немедленно сказал я. — Ату его, ату.

Троот зарычал и сделал это настолько громко, что лейтенант Грохх пообещал отрезать причиндалы всем сразу — и десятку, и его десятнику, и… Гоблин злорадно улыбнулся, глядя на нас, но в этот момент лейтенант сказал, что ему он персонально отрежет уши.

— Понятно дело, — осознавая, что, пожалуй, это перебор, но не в состоянии что-нибудь с собой поделать, заметил я. — У гоблинов-то между ног поди еще найди чего. Там если только с увеличительным стеклом, и то не факт.

Окружающие дернулись от злорадных смешков, гоблин смерил меня взглядом, после которого я понял: до этого была не война, а так, забава. Взгляд Грохха тоже мне ничего доброго не сулил.

— Зря, — шепнул Лейн. — Ты даже не представляешь, какая он гнида.

— Еще как представляю. Но удержаться не смог, — покаянно ответил ему я.

— Бойцы! — громыхнул над плацем и над застывшими шеренгами голос капитана Сингха. — Сегодня необычный день, поскольку у вас будет необычное задание. Вы вступите в бой не просто с порождениями магии, сегодня вы дадите бой самой Смерти. Будьте крепки в этом бою и помните: ваше дело — не просто победить, ваше дело — еще и самим уцелеть. Я верю в вас! Лейтенанты, следуем в портал согласно нумерации рот.