Гонка на выживание
Шрифт:
Ирэн выходит, а я нащупываю на прикроватном столике свой коммуникатор и связываюсь с Мартином.
– Брайан, это ты? – удивляется он. – Очухался или?..
– Очухался. Скажи Биллу, что все остается в силе.
– Лады. А то мы уж было запасной план хотели.
– Не надо запасной. Я в норме.
Отключаю связь, увидев входящего в палату Рабиша.
– Док, – решительно начинаю я, – вы сейчас осмотрите меня и удостоверитесь, что я здоров. А потом я покину клинику, и завтра весь день меня не будет. Но вы сделаете вид, что я еще здесь. Завтра к вечеру я вернусь, а послезавтра вы официально выпишите меня…
– А чего это вы тут раскомандовались? – злится Рабиш. –
– Док, я не командую, я прошу.
Наши взгляды встречаются. Он вздыхает и бормочет:
– Вот свалились же вы на мою голову, Брайан. Такого пациента и врагу не пожелаешь!
Воскресенье. Четыре утра. Самое сладкое время для сна. Особенно если лежишь в теплой уютной кровати, а за окном метет февральская вьюга. Но нам пятерым не до сна. Мы с Лонгом, Томом и двумя его парнями сидим в мобиле, припаркованном неподалеку от полигона клуба «Бешеных Псов» и ждем, пока один из парней по имени Арчи справится с охранной системой. Арчи деловито колдует над портативным визор-фоном, что-то мурлыча себе под нос, и вскоре извещает нас, что путь чист. Выбираемся из теплого брюха мобиля и ежимся, ощутив на лицах колючее прикосновение ветра со снегом.
– Ну и погодка, – бормочет Стю, второй из парней Тома. – При такой погоде гонять, костей не соберешь.
– Это здесь, на Земле. А на орбите всегда одна и та же погода, ясная, – отвечает ему Лонг.
– Ну да, ну да, – спохватывается Стю.
– Том, ты бы остался в мобиле, – предлагаю.
– Нет, – упрямится он, – я с вами.
Мы вчетвером проходим в ворота полигона, а Арчи остается контролировать обстановку снаружи.
Вообще, полигоны всех гоночных клубов похожи, как две капли воды – их и строили-то по единому типовому проекту. И все же разница есть. Чувствуется, что этот клуб не из успешных. Здесь повсюду сквозят небрежность и жесточайшая экономия. Они проявляются в отсутствии людей-охранников при входе – ясно, что владельцы «Бешеных Псов» вынуждены экономить деньги на персонале. И в том, что круглосуточный обогрев тротуара включен только на площадке перед ангаром с лайдерами, а остальное пространство заметено снегом, который поутру будут расчищать роботы-чистильщики. И в не вывезенных с вечера мусорных баках, и в сотне других мелочей. Но особенно тягостное впечатление производит на меня сам ангар. Я привык, что в нашем, в стрельцовском, царит идеальный порядок. Билл беспощадно штрафует гонщиков и техников за оставленные в спешке инструменты или за криво припаркованные лайдеры. Здесь же порядок не соблюдается вовсе, похоже, всем на все плевать. Пол усеян промасленной ветошью, по углам валяются вперемешку сломанные и новенькие запчасти, лайдеры стоят как попало, короче, полный кавардак.
– Мне даже страшно представить, в каком состоянии у них сами лайдеры, – говорю я Лонгу. – Знать бы раньше, пришли бы сразу после полуночи, чтобы успеть привести их в порядок. Наверняка потребуется какой-то мелкий ремонт.
– Вряд ли все так уж плохо, – сомневается Лонг. – Пилоты ж не полные придурки, должны понимать, что к чему.
Том напряженно слушает наш разговор и встревоженно хмурится. Мне очень хочется успокоить его, сказать, что все в порядке, но действительность превосходит мои самые страшные опасения – предназначенным для гонки лайдерам требуется не мелкий, а самый настоящий ремонт. В одном из них орбитальные ускорители барахлят, а во втором рулевая система срабатывает с задержкой аж в три секунды. Конечно, на таких лайдерах можно подняться на орбиту, к примеру, на прогулку, чтоб на звезды посмотреть да девушек покатать, но в профессиональную гонку лучше не соваться.
– Вот засранцы, – растерянно тянет Лонг. – Во что машины превратили, уроды. Да на таких лайдерах от выстрела нипочем не уйти, как пить дать собьют!
Том меняется в лице и порывается что-то сказать, но я останавливаю его:
– Ладно, мужики, время еще есть. Техники и пилоты «Псов» придут не раньше восьми. У нас почти четыре часа, так что давайте-ка за работу.
– Обе машины сделать не успеем, – чешет в затылке Стю и косится на Тома.
– А обе и не надо, – возражаю. – Сделаем рулевую систему для Лонга, а в лайдер с испорченными ускорителями сяду я.
– Э, нет, – начинает спорить Лонг, но я останавливаю его: – Доверься мне, ладно? Это моя территория, и я знаю, что делаю.
Мы с головой уходим в работу. К счастью, Лонг оказывается механиком от бога, да и у Стю руки явно не из задницы растут, а Том помогает на подхвате, так что к исходу четвертого часа нам удается привести лайдер Лонга в норму.
– Ну, все. Том, Стю, вам пора сваливать, – говорю, – а то сейчас сюда народ стекаться начнет.
Стю кивает, желает нам удачи, а Том смотрит на нас с Лонгом и говорит:
– Я ваш должник, мужики. Вечный должник.
– Сочтемся, – по обыкновению ворчит Лонг, а я добавляю: – Не забудьте встретить нас на финише.
Том и его люди должны помочь нам незаметно исчезнуть после гонки.
Они покидают ангар, а мы с Лонгом расходимся по «своим» лайдерам, надеваем «презервативы» и прячемся в грузовых отсеках.
Дальше время тянется нудно и медленно. Мне сквозь приоткрытый люк слышно, как начинает собираться народ, как вяло переругиваются сонные техники. Потом приходят гонщики и тренер. Они втроем садятся в «мой» лайдер, размещаются в десантных креслах, а за пилота берут одного из техников.
Удивленно пожимаю плечами. Ну и странные у них тут порядочки! Лайдеры на стартовую площадку Луны-3 перегоняют не сами гонщики, а техники! У нас, у «Отвязных Стрельцов», так не принято. Перед гонкой мы с Мартином всегда сами пилотируем свои машины, летим молча, без разговоров, чутко отслеживая работу всех систем. Этот процесс сродни медитации, и он очень важен, чтобы до последнего винтика прочувствовать машину, стать ее частью, слиться с ней. Но у «Бешеных Псов» гонщики и тренер используют это время полета для последнего совещания.
Включается пусковой реактор, и лайдер начинает вибрировать. Так быть не должно. В хорошо отлаженном двигателе вибрация практически неощутима. Делаю себе пометку в уме об очередной неисправности и прислушиваюсь к голосам. Хм, это не совещание, это ругань. Тренер грозится выгнать гонщиков ко всем чертям, если они сегодня не займут хотя бы пятое место, а те отбрехиваются в том смысле, что они лучше пойдут персональными пилотами к богатым дамочкам, чем станут гробиться в «Огненной Серии» за такую смехотворную плату. Впрочем, ни сам тренер, ни гонщики явно не верят ни в пятое место, ни в увольнение. Ругаются они вяло – по привычке. Наверное, это стало чем-то вроде ритуала.
Я теряю интерес к разговору, а вот работа систем лайдера меня интересует все больше. Я сижу на полу, забившись в щель между шкафами с запчастями, и, закрыв глаза, подмечаю малейшие нюансы в поведении лайдера. Вот его реактор разогнался до рабочего состояния, и вибрация существенно усилилась – теперь машину сотрясает настоящая лихорадка так, что мои зубы, того и гляди, начнут стучать друг о дружку. Стискиваю их покрепче и кровожадно мечтаю, как «душевно» поговорю с пилотом «Бешеных Псов» после гонки.