Гонки на выживание (Солдаты удачи - 2)
Шрифт:
– - Полная чушь!
– - воскликнул Клоков.
– - Я ничего такого не передавал.
И тут же спохватился. Но было поздно.
– - Значит, это была инициатива Лапичева, когда он решил уже во всех смыслах "кинуть" вас. Впрочем, какая теперь разница...
– - Мы тоже перехватили эту шифровку, -- сказал Голубков.
– - Она приобщена к делу.
– - Но я вообще не знаю этих людей. И вижу их в первый раз, -- сказал Клоков.
– - Нет никаких доказательств, что наши пути с ними когда-нибудь пересекались.
Пастух
– - Это ложь. И я могу это доказать.
– - Интересно как?
– - спросил Клоков.
– - Пройдите, пожалуйста, вниз, -- сказал Герману Григорьевичу сотрудник Генеральной прокуратуры.
И те, кто был наверху, оказались на первом этаже, в гостиной перед камином, где были Нифонтов, Щербаков и пятеро друзей.
Клоков с интересом по очереди оглядел Муху, Боцмана, Артиста, Дока и Пастуха. Смотрел так, как будто видел их в первый раз.
– - Внимание!
– - сказал сотрудник прокуратуры.
– - Проводится следственный эксперимент. Итак, Герман Григорьевич Клоков, вы утверждаете, что эти люди никогда не были здесь?
– - Разумеется, никогда, -- сказал Клоков.
– -Думаю, где-то в этом доме, -- сказал Пастух, -- нужно только хорошо поискать, спрятан саксофон "Salmer", фирменный номер ноль триста сорок семь.
– - А также, -- добавил Перегудов, -- модель подводной лодки "С-145", голубая, с золотым перископом. Ее здесь сейчас нет, но, думаю, ее тоже можно найти.
– - Чепуха!
– - возмутился Клоков.
– - Это не доказательство! Заурядный сговор!
– - А вот это -- сговор?
– - сказал Пастух и разжал ладонь.
Там лежал маленький, не больше пяти сантиметров длиной, кусочек дерева с четким рисунком извилистых волокон.
– - Что за бред?
– - усмехнулся Клоков. Оператор следственной группы с видеокамерой крупно взял в кадр этот кусочек на мозолистой ладони бывшего капитана спецназа Сергея Пастухова. А он сказал в микрофон:
– - Надо пройти вон в ту дверь и спуститься по желтой деревянной лестнице в сауну.
– - Пройдемте, -- сказал один из следователей прокуратуры.
Все спустились в сауну и через плотно пригнанную дверь вошли в уютную русскую баньку. Сергей еще раз показал в камеру этот кусочек древесины и приложил к тому месту, откуда его с трудом отодрал тогда Трубач. Оператор снимал все крупным планом.
Отщепленный фрагмент точно встал в небольшую выбоину, извивы древесных волокон совпали и слились.
Клоков молчал...
* * *
Уже стемнело, когда все вышли из этого огромного каменного особняка, окруженного высоким зеленым забором. Черные сосны шумели в вышине и звезды горели над головой.
К друзьям подошел Михаил, пожал всем пятерым руки.
Только теперь они почувствовали вдруг, как устали. Все было таким, как в ту ночь, когда их привезли сюда, и все было уже другим, и ничего изменить уже было нельзя. В душе каждого будто неслышно и печально звучал саксофон Трубача.
Подошли Нифонтов и Голубков. Постояли молча. Док и Голубков закурили.
– - Разрешите обратиться, товарищ генерал-лейтенант!
– - сказал Пастух.
– - Слушаю.
– - Его будут судить?
– - Не знаю, -- сказал Нифонтов.
– - Это уже не наш вопрос. Мы свою задачу выполнили. А что будет с ним -- посмотрим. Хотя у меня есть на этот счет кое-какие предложения. Я их сейчас высказал Президенту.
– - Отдыхайте, парни, -- сказал Голубков.
– - Заслужили. Все расчеты -завтра. По шестьдесят тысяч каждому.
– - Наша ставка -- полсотни, -- сказал Пастух.
– - А Томилино?
– - усмехнулся Голубков.
– - Под платформой Томилино мы отрыли небольшой клад.
– - А-а, -- сказал Пастух.
– - Понятно...
– - Товарищ полковник, разрешите обратиться, -- сделал шаг к Щербакову Артист.
– - Мне вроде бы все ясно. Как говорится -- что, где, когда... Только один вопрос остался открытым: кто тогда пустил ночью красную ракету на шоссе?
– - А что?
– - улыбнулся Щербаков.
– - Не понравился цвет? У меня не было других. Прощайте, ребята! Завтра вечером улетаю.
У забора под тентом они нашли свой черный "ниссан-патрол" -- старый верный обшарпанный "джип" Пастуха. Никаких повреждений ему не нанесли, только номеров не было.
– - Здорово, бродяга!
– - хлопнул по капоту Сергей, -- Все-таки встретились!
Один из сотрудников следственной группы вынес во двор саксофон в черном чехле.
– - Вы не его имели в виду? Кажется, ваш?
– - Это... нашего друга. Но ведь вы его, наверное, приобщите?
– - сказал Пастух.
– - Как вещдок?
– - А, -- махнул рукой тот.
– - Забирайте! Этих вешдоков тут -- пять лет не разгрестись. Забирайте -- и с концами. Только спасибо скажем. Меньше бумаг марать.
Док расстегнул застежки чехла и открыл футляр. Саксофон мирно покоился на своем бархатном ложе, а они стояли и молча смотрели на него.
Эпилог
Прогулочный теплоход "Москва-17" приблизился к пристани на Берсеневской набережной, матрос отдал швартовый конец, и мальчишка на пристани ловко накинул его на мокрый кнехт.
Выбросили трап, и они взбежали по нему один за другим на борт белого теплоходика. На верхней палубе нашлись для них места, они вежливо попросили кое-кого пересесть, чтобы быть вместе.
Им не перечили -- слишком строги, тверды и серьезны были их глаза. Они могли бы показаться обычной компанией обычных теперь в городе праздных гуляк, но ощущалось в них нечто такое, что выделяло их из всех других.
Они расселись. Взревел дизель, и корма белой речной посудины окуталась едким голубым дымом.