Гонки по вертикали. Ощупью в полдень
Шрифт:
– Это разве плохо?
– Нет, хорошо. Но с каждым годом ты становишься скучнее.
Я подумал и сказал:
– И в театре мы с тобой недавно были...
– Были, – горько засмеялась Наташа. – Ты честно отмучился три часа.
– Ну?
– Да нет, ничего. О спектакле мы словом не обмолвились. Да что говорить... Здесь ничего не изменишь.
– Подожди, Наташа, не горячись, – сказал я торопливо. – Пьеса ведь была никудышная. Я тебя предупреждал. Да ты и сама знаешь... подожди. Я приеду в аэропорт, и мы еще поговорим.
– Как знаешь... – И положила трубку.
И сразу же из Коктебеля позвонил Климов. Он разговаривал с Нонной Коньковой. «А денежки с Нонкой в Коктебеле
От всех этих дел и разговоров у меня дико заболела голова. Но я по натуре оптимист. Оптимист мрачного склада, по принципу «Сейчас хорошо, потому что потом будет хуже». И все-таки я верил, что сегодня мне удастся сделать все – сдвинуть наконец с места тяжелую машину следствия и успеть хотя бы замазать трещины в личной жизни.
Вот тут позвонил судебно-медицинский эксперт Халецкий и сказал, что есть важные сведения. Я работаю с ним давно и отлично знаю, что не важных сведений у него не бывает. Поэтому я сказал:
– Ну и говорите!
Он похмыкал в трубку и сказал:
– Да, но это не телефонный разговор.
– У нас все разговоры – телефонные, черт возьми! – сказал я раздраженно.
– Хорошо, – ответил он флегматично. – Слушайте...
СРОЧНО!
СЛЕДОВАТЕЛЮ
Направляю по Вашему запросу справку о результатах судебно-медицинского и биологического исследования.
1. Смерть неизвестного мужчины, обнаруженного утром 4 сентября с/г на 38-м километре Ялтинского шоссе, наступила не более чем за 8—10 часов до момента его судебно-медицинского исследования, т. е. не ранее 24 часов 3-го – 2 часов 4 сентября.
2. Порез на ладони левой руки гр-на Дахно М. С. возник 1—2 сентября в результате воздействия предмета с острым режущим краем.
3. Кровь человека, убитого на шоссе, относится к группе Оаб [I].
Кровь гр-на Дахно, равно как и кровь, обнаруженная на его пиджаке, относится к группе Аб [II] и не принадлежит убитому.
Полное экспертное заключение будет Вам направлено после его оформления.
Эксперт кандидат медицинских наук Халецкий.
5 сентября
Лист дела 18
Эх, каких только не было на рынке цветов! Гладиолусы, хризантемы, гортензии, астры! А роз не было. Я дважды прошел вдоль цветочного ряда – роз не было. Можно, конечно, купить гладиолусов. Но мне нужны были розы. Наверное, поэтому их и не было. Ведь даже в очередь за мной никто не становится.
И тут передо мной вырос Мишка-Копыто. Мы не виделись много лет, с тех пор, как я сдал его конвою Бутырской тюрьмы. Но к каждому Новому году он присылал мне поздравительные открытки и благодарил за разговоры «душа в душу, глаз в глаз», писал, что «завязал» навсегда. Когда-то, несмотря на сильную хромоту, Миша был выдающимся карманником. В блатном мире его уважительно называли «этот человек с гибкими пальцами». И мне здорово пришлось с ним повозиться...
– Товарищ начальник! – заорал Мишка и – доверительно, тихо: – Лопни мои глаза – вы здесь кого-то «пасете»!
– Поберегите глаза, Миша. Я ищу розы.
– У кого-то взяли «розы»? – деловито осведомился Мишка.
Я захохотал, сообразив, что Мишка меня неправильно понял: на «фене», блатном языке, «розы» означают драгоценные камни. Потом сказал:
– А я думал, Миша, что вы уже забыли блатную «феню».
Мишка подошел вплотную, сильно приволакивая ногу:
– Забывать ничего не надо. Кто легко забывает, тот быстро снова повторяет. Хорошая память еще никому не сделала плохо.
– Это вы правильно сказали, Миша. Но я ищу обычные, простые розы. Можно чайные.
– Идите себе к воротам и ждите.
Минут через десять Миша пришел с огромным букетом, завернутым в какую-то афишу. Я откинул край бумаги – и ахнул! Далеко было моему свадебному букету до этого. Я полез в карман за бумажником. Мишка крепко взял меня за руки и, глядя в глаза, сказал:
– Вы за свои подарки тоже берете деньги?
– Да, но... это...
Мишка, видимо, уловил мои сомнения:
– Можете спокойно дарить этот букет. Миша-Копыто чужого без спроса не берет.
– Спасибо, Миша. Вы меня совсем обяжете, если достанете пачку сигарет «Люкс»...
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
о назначении криминалистической экспертизы
Я, Следователь, рассмотрев материалы уголовного дела,
установил:
При осмотре места происшествия обнаружен обрывок медицинского рецепта, на котором сохранился оттиск с неразличимым текстом. В кармане убитого находилась расческа, на которой имеется малоразборчивое фабричное клеймо.
Установлению личности убитого может способствовать текст оттиска печати на рецепте и выявление фабрики – изготовителя расчески.
Принимая во внимание, что по делу необходимо получить заключение специалистов,
постановил:
1. Назначить криминалистическую экспертизу, которой поручить:
а) восстановить текст оттиска печати на рецепте;
б) восстановить буквы или знаки, составляющие фабричное клеймо на расческе.
Следователь
Лист дела 19
Если графически изобразить динамику расследования, то получится спираль, центр которой – в самом преступлении. Следователь всегда старается охватить первым витком самые реальные версии и бросающиеся в глаза факты.
Только замкнув виток в кольцо и убедившись, что оно пустое, следователь расширяет орбиту поиска. Мое первое кольцо замкнулось пятого сентября в три часа дня. Нарочный привез справку из «Крымспецстроя» – моя сеть была пуста, как карманы накануне получки...
В СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
СПРАВКА
треста «Крымспецстрой»
На Ваш запрос сообщаем, что 2 сентября с/г шофер Нигматуллин А. перевозил в Судак инструменты (лопаты, кельмы слесарные) и архивные бухгалтерские документы, списанные в связи с истечением срока их хранения.
В пути следования одна из пачек развязалась, и ветром сдуло почти половину документов.
Никакой ценности для треста эти документы не представляют.
Старший бухгалтер Судакского отделения треста «Крымспецстрой»
Яшина
Лист дела 20
Климов шумно вздохнул:
– Выходит, что ничего мы по делу и не раскопали?
– Так-таки уж и ничего? – слабо улыбнулся я.
– Да что там! – махнул рукой Климов. – Чует мое сердце: это дело – безнадега. Мертвое. Никаких концов, никаких свидетелей. Трудно даже представить, что там у них на шоссе произошло.
Я поиграл карандашом, потом не спеша сказал:
– Ну при чем здесь ваше сердце, Климов? Давайте лучше проявим немного больше... – я запнулся, потому что не мог сразу припомнить, – «свободного пространственного воображения». Вот так!