Гонщик
Шрифт:
Тина собрала вещи и перебросила сумку через плечо, потом рывком распахнула скользящую дверь. Пила сломалась, один кусок отлетел на середину комнаты, второй – в коридор, чуть не полоснув по ноге невысокого толстого незийца, здешнего управляющего.
– Мне не нравится ваш девиз, – сообщила Тина. – Лучше я подыщу себе другой отель.
Разъяренный киборг – это опасно, поэтому столпившиеся в коридоре люди и незийцы дружно попятились. Все, кроме Хогерта Тейкаба, – он, наоборот, подался вперед и прошептал, с обожанием глядя на Тину:
– Божественная женщина!
– Приготовьте мой счет и вызовите аэрокар, – стараясь совладать с бешенством, бросила Тина управляющему.
–
Тина выскочила на улицу и быстрым шагом направилась к стоянке аэрокаров.
– Подождите меня! – крикнул позади Тейкаб. – Ну пожалуйста, не уходите!
Расслабиться она смогла, лишь когда Кеодос превратился в россыпь разноцветных огней далеко внизу. Послезавтра – встреча с адвокатом, а сейчас надо найти отель. Хорошо охраняемый. Раньше ее не заботили такие мелочи: она останавливалась в том или ином отеле, если ей нравились окрестности и архитектура здания. Но теперь ситуация изменилась. Тина сняла номер в «Ронокле» – громадной стеклянной пирамиде с подъездами в виде сиреневых друз. Она жила тут перед отлетом в систему Раксы и еще тогда заметила, что охрана в «Ронокле» надежная. Предупредила дежурного администратора, чтобы посторонних к ней не пускали ни под каким видом. Номер находился на шестнадцатом этаже, и Тина, поглядев в окно, удовлетворенно улыбнулась: даже в стикерпластовых перчатках и наколенниках Хогерт Тейкаб не сможет одолеть наклонную скользкую стену почти пятидесятиметровой высоты.
Волны Спящего моря лизали мягкий оранжевый песок, трепетала на ветру яркая листва зонтиковых деревьев. Испанский архипелаг – скопление островов и островков общей площадью в несколько сот квадратных километров – грелся в лучах субтропического солнца. Саймон облокотился о белокаменный парапет полуразрушенной террасы, полной грудью вдыхая солоноватый воздух. Его глаза блестели, на губах играла улыбка. Каждое утро перед завтраком он глотал по капсуле мейцана и чувствовал себя великолепно. Шеф встретил его как героя, «Страсти в системе Раксы» уже принесли «Перископу» солидную прибыль. Сейчас Саймон восстанавливал подорванные силы в Иммортелии, одном из самых роскошных курортов Ниара. Вокруг было полно «живого сырья», но он прилетел сюда не для работы. Кроме него, в Иммортелии находилось еще несколько эксцессеров, и он мог общаться с себе подобными, не снисходя до серой толпы.
– Ну кто в наше время рисует красками по холсту? Это же устарело! – услыхал он позади знакомый ехидный голос. – Вот отсталый народ!
Саймон обернулся: по извилистой лесенке спускались с холма двое эксцессеров, Сейго и Джельда. Оба находились под действием мейцана, а потому мчались вниз наперегонки, ловко перепрыгивая через разбитые ступеньки (в обычном состоянии никто из них, включая Саймона, даже близко к такой лестнице не подошел бы). Реплика была адресована пожилому художнику, который устроился с мольбертом на гребне склоне.
– Слыхал, как я его? – ухмыльнулся Сейго. – Людей надо ставить на место!
– Гениальный Саймон Клисс! – Джельда выдавила кислую улыбку (ее последняя работа, «Скандал в Зеркальном салоне», имела посредственный успех, и теперь она люто завидовала триумфу коллеги). – Такой гениальный, что аж тошнит! Мы все должны брать с тебя пример. Не зазнавайся, понял? – Вдруг она схватила Саймона за нос и сильно дернула. – Будешь зазнаваться, я тебя вот так, и вот так! А Терезенцию опять разнесло, как на дрожжах, знаете?
Саймон ошеломленно потер пострадавший нос и на шаг отступил. Джельда непредсказуема – среди мужчин-эксцессеров бытовало мнение, что именно в этом и заключается ее неповторимый шарм. Вслух Саймон с этим не спорил (только последний дурак станет опровергать общепринятую в компании точку зрения!), но в глубине души недолюбливал Джельду и даже побаивался. Ему нравились беззащитные, пугливые девушки – с ними он чувствовал себя в безопасности.
– Ой, ты куда встал? – взвизгнула Джельда. – Не топчи мою тень, бессовестный… это же плохая примета!
Как и все женщины-эксцессеры, она была болезненно суеверна. Саймон демонстративно вытер ноги о ее тень – остроумная шутка, – но тут Джельда потянулась к его носу, и он проворно попятился.
– Ага, испугался, трусишка! Терезенция, говорю, аж вот такая стала, когда выходит на связь, на экране одна морда перекошенная! Доктор Вышинский из-за нее скоро повесится.
Джельда имела в виду Терезу Салкадо, связную «Перископа», которая жила в Хризополисе, столице Ниара. Начинала Тереза как многообещающий эксцессер, но потом по состоянию здоровья сменила работу на более спокойную. Она страдала хроническим целлюлитом, кроме того, ей ежегодно приходилось с помощью пластических операций приводить в порядок деформированное лицо и удалять избыточные жировые отложения. В девяносто девяти случаях из ста современная медицина шутя справлялась с такими проблемами, но Тереза была исключением. Даже доктор Вышинский, известное на всю Галактику светило косметической хирургии, не мог ей помочь: он делал Терезе очередную операцию, а несколько месяцев спустя результат сходил на нет. Она вела затворнический образ жизни и общалась со своими многочисленными знакомыми по видеофону (общение заключалось, как правило, в обмене свежими сплетнями). По тому, сколько процентов Терезы появлялось на экране, можно было определить, далеко ли ей до новой операции. У себя дома она жила в окружении всевозможных талисманов, амулетов и прочих «положительно заряженных» штуковин, твердо убежденная в том, что эти предметы ее «спасают» (хотя, как показывала практика, уберечь ее от целлюлита и деформаций они не могли).
– Да с ней всегда так, – равнодушно бросил Саймон. Благодаря мейцану он чувствовал себя ловким, сильным и здоровым, чужие болячки его не волновали.
На вершине холма появились две женщины и начали осторожно спускаться к террасе. Вдруг одна оступилась и упала – еле удержалась, чтобы не покатиться по ступенькам. Джельда резко и визгливо расхохоталась.
– О, о, о, какой эксцесс – Джельда смеется! – заметил Сейго.
Джельда смеялась редко – лишь в тех случаях, когда с кем-нибудь приключалась неприятность. Саймон тоже ухмыльнулся: его забавляло – до чего неловки и неуклюжи люди, которые не принимают мейцан. Женщины поспешно удалились.
– Пойдем на пляж? – предложил Сейго. – Тут скукота…
Все трое бросились к лестнице, причем Джельда вырвалась вперед, крикнув: «Я дама, вы… меня пропускать должны!» Когда поравнялись с художником, Саймон громко произнес:
– Плохонькая мазня!
Вот так, пусть Сейго не воображает о себе слишком много – он тоже умеет ставить людей на место. За вершиной холма открылся нарядный курортный парк, кроны зонтиковых деревьев всех оттенков зеленого сливались в пеструю мозаику. Саймон пребывал в отменном настроении: опасности и лишения канули в прошлое, у него много денег и мейцана, он на Ниаре, и рядом люди его круга – умные, утонченные, цивилизованные. Он снова вышел победителем из схватки с жизнью.