Гора Маккензи
Шрифт:
По пути в город ее руки дрожали. Впервые со дня нападения они оказалась без защиты. Мэри чувствовала себя словно выставленной на всеобщее обозрение без одежды.
Где же найти помощника? Кому можно довериться? Шэрон? Мэри считала молодую учительницу подругой, но ее нельзя назвать решительной и напористой. А ситуация требовала именно решительности. Фрэнки Бичем – слишком стара, Сисилия Карр – излишне осторожна. Мужчин Мэри не рассматривала, потому что защитный инстинкт не позволит им помочь. Мужчины – жертвы собственных гормонов. Мачизм
Пэм Херст! Пэм не меньше самой Мэри заинтересована в поимке преступника и достаточно решительна, чтобы ударить его ногой и разбить в кровь. Она молода, но храбрости ей не занимать. Как хватило храбрости пойти против воли отца и назначить свидание полукровке!
Мэри вошла в магазин, и разговоры резко прекратились. Впервые после окончания занятий в школе она появилась на людях. Не обращая внимания на мертвую тишину, Мэри пошла по направлению к кассе, за которой работал мистер Херст. Она точно знала предмет, обсуждение которого прервала.
– Пэм дома? – Тихо спросила она, не желая быть услышанной всеми посетителями магазина.
За последнее время хозяин магазина словно постарел на десять лет, но на его лице не было враждебности.
Херст кивнул и подумал, что с мисс Поттер случилась такая же беда, и если она поговорит с Пэм, то, возможно, то загнанное выражение исчезнет из его глаз его девочки. Только мисс Поттер могла это сделать. Да, они не всегда соглашались друг с другом, но, черт побери, он научился уважать ее мнение. И Пэм найдет для учительницы доброе слово.
– Мне бы очень хотелось, чтобы вы с ней поговорили.
Мягкие синие глаза смотрели непривычно, почти воинственно.
– Я обязательно с ней поговорю, – пообещала Мэри и повернулась, чтобы уйти. Она почти столкнулась с Дотти. У Мэри перехватило дыхание; женщина слишком близко стояла за спиной.
– Доброе утро, – вежливо поздоровалась Мэри. Тетя Ардит постоянно твердила о важности хорошего воспитания.
Странно, но и Дотти, казалось, постарела. Вид у нее был измученный.
– Как дела, Мэри?
Мэри помолчала, но не заметила со стороны Дотти привычной враждебности. Весь город изменился? Неужели кошмар примирил их с Маккензи?
– Спасибо, все хорошо. Как каникулы?
Улыбка Дотти была просто движением лицевых мышц, а не выражением удовольствия.
– Стало намного легче.
Однако, легкости Мэри не заметила; только волнение и усталость. Конечно, все жители волнуются.
– Как сын? – Мэри не могла вспомнить имя и слегка смутилась. Как это на нее не похоже! Она никогда не забывала имена!
К ее удивлению Дотти смертельно побледнела. Даже губы побелели.
– П-почему ты спрашиваешь?
– В последний раз, когда я его видела, он мне показался расстроенным, – ответила Мэри. Не могла же она признаться, что поинтересовалась только потому, что воспитанные южане всегда справляются о семье.
– Он в полном порядке. Почти все время дома, не любит выходить на улицу. – Дотти оглянулась, тихо извинилась, и отошла в сторону прежде, чем Мэри успела задать следующий вопрос.
Она смотрела на мистера Херста, который в ответ пожал плечами. Он тоже подумал, что Дотти ведет себя несколько странно.
– Пойду навещу Пэм, – сказала Мэри.
Она направилась было к дому Херстов, но воспоминание о случившемся в последний раз, когда она шла по городу пешком, холодной волной прокатилось по спине. Мэри свернула к машине. Перед тем как открыть дверцу, она проверила заднее сидение. Мэри села в машину и запустила двигатель. Дотти с опущенной головой быстро шла по улице, как будто опасалась, что с ней кто-то заговорит. Она ничего не купила. Зачем ходить в магазин, если не собираешься делать покупки? Она не могла что-то искать. Жители наизусть знали ассортимент каждого магазина. Почему же Дотти так внезапно покинула магазин?
Дотти повернула налево на маленькую улицу, где жила. Внезапно Мэри заинтересовалась, почему коллега всегда ходит одна. Все женщины соблюдали разумную осторожность, а Дотти никогда не была легкомысленной.
Мэри медленно двинулась по дороге. Она посмотрела в переулок, куда свернула Дотти, и заметила, что женщина торопливо шагает к дому. На глаза Мэри попалась облупившаяся табличка с названием «Бэй-Роад».
Вульф считал, что насильник скрылся в доме именно на этой улице. Он мог войти только в свой дом или в дом близкого друга, в который приходил и уходил почти как член семьи. Скорее всего, даже очень близкий друг громко поприветствовал бы вошедшего, тогда Вульф услышал бы разговор.
И Дотти ведет себя очень странно. Она смотрела, как ужаленная пчелой, когда Мэри спросила о ее сыне … Бобби! Вот как его зовут. Мэри очень обрадовалась, что вспомнила имя.
Бобби. «Неправильный» Бобби, который все делает шиворот-навыворот. Неспособный логически мыслить даже в самых простых житейских ситуациях и планировать свои действия на шаг вперед.
Мэри кинуло в пот, пришлось остановить автомобиль. Она видела молодого человека всего один раз, но смогла представить его внешний вид: крупный, немного рыхлый, со светло-рыжими волосами и привлекательным лицом. Симпатичным лицом, усыпанным веснушками.
Бобби? Единственный человек в городе, который не в состоянии полностью отвечать за свои действия! Единственный человек, которого никто бы не заподозрил! Кроме матери.
Надо срочно рассказать Вульфу!
Едва успев подумать об этом, Мэри изменила мнение. Нельзя ничего говорить Вульфу. Нельзя перекладывать на него еще и это бремя. Инстинкты заставят его следить за Бобби, а совесть замучает мыслями о неполноценности молодого человека. Мэри достаточно хорошо знала Вульфа. Он будет мучиться независимо от принятого решения. Лучше взять ответственность на себя, чем поставить Вульфа в двусмысленное положение.