Гора шаманов
Шрифт:
Тан Парр посочувствовал: - В наше время с этим трудно. К солидным издательствам не подступиться. Новичкам без знакомства даже пытаться не стоит.
– О чем пишете?
– спросил тан Барус, насадив на крючок червя и вновь забрасывая удочку.
– Это что-то вроде автобиографии. События своей жизни я оформил в виде фантастического произведения.
– Любопытно было бы ознакомиться. У меня работает знакомая в журнале "Дорогами фантазии", - сказал тан Барус, - если вещь окажется стоящей, я мог бы порекомендовать ее главному редактору.
– Возможно, я воспользуюсь вашей помощью, - ответил мужчина, вновь наполняя бокалы вином.
– Мы с вами раньше нигде не встречались?
– обратился полицмейстер к женщине.
– Что вы!
– ответила та с обворожительной
– У меня приводов в полицию пока еще не было!
Полицмейстер насторожился. Откуда она знает, что он работает в полиции?
– Мы все читаем газеты. Ваша фотография там довольно часто встречается, - сказал мужчина.
– Инкогнито раскрыто, - с досадой констатировал тан Барус, - никуда от сомнительной славы не деться! Готов побиться об заклад, что вы корреспонденты!
– Как догадались?
– спросила танна Мара. Ему до боли знакомо ее лицо и широкая улыбка! Откуда? Идеальная память на сей раз подвела хозяина. И это выводило его из себя.
– Мы из журнала "Военная аналитика", - сказал тан Парр, - но не чураемся и гражданского материала.
Тан Барус поймал еще несколько рыбин и предложил приготовить рыбный суп. Тан Парр с удовольствием идею поддержал, назвав такой суп странным словом "уха". Полицмейстер поинтересовался, что это такое, и получил ответ, что так называют рыбный суп аборигены дикого континента. Уха вышла на славу, они допили вино, а вечером полицмейстер собрал удочки и с ведерком, полным рыбы, отправился домой. Договорились встретиться на этом же месте утром.
В этом реальности моя повесть бесследно исчезла вместе с фильмами, наделавшими столько шума. Но больше всего мне жаль было антивоенную книгу, списанную с древней повести "На берегу". Может, снова взяться за перо? Кстати, существует ли здесь такой писатель, как Суэн Бурнов? Не мешало бы это выяснить. Стемнело. Мы, молча, сидели возле костра у полноводной Рины, смотрели на незнакомые созвездия, а закончили этот день поцелуями в палатке.
– Как тебе тан Барус?
– спросил я подругу, когда мы, наконец, разомкнули объятия.
– Я довольна, милый!
– ответило мое чудо.
– Прикольно водить за нос главного полицмейстера Гарца!
Марна готова была влезть в любую авантюру, лишь бы не было скучно!
Глава двенадцатая
Тан Барус вернулся в дом в растрепанных чувствах. Память, прежде такая надежная, на этот раз подвела. Он убрал рыбу в холодильник, решив отложить готовку на завтра. Некоторое время бездумно ходил по комнатам. Эти двое вывели его из равновесия. Хотя, казалось бы, отчего? Если не считать, что лицо танны Мары кажется знакомым, других причин не было. Он открыл сейф и достал секретную папку, в которой хранились копии газетных вырезок и фотографий. Такие папки имелись в трех экземплярах: в отведенном ему кабинете, в здании Совета, в городском доме, и здесь. В центральном управлении безопасности тан Барус подобную информацию предпочитал не хранить. Работники там аномальными, заумными делами не занимались. Полицмейстер зажег свет, налил себе чая, уселся в удобное кресло возле торшера и раскрыл папку. Он принялся просматривать заметки, начиная с самых ранних, десятилетней давности. В то время он был рядовым полицейским следователем. Вот газетная вырезка о серийном убийце. Маньяк в течение двух лет задушил в пригородах Найка восемнадцать женщин. Его не могли поймать, пока тан Барус не сличил отпечатки пальцев на оставленной рядом с трупом улике, обломке стекла из очков жертвы, с отпечатками одного из соседей покойной. Тихий, скромный, отец семейства, любимый и любящий муж оказался жестоким убийцей.
Тан Барус перебирал копии газетных статей, вспоминая прошедшие годы, мысленно погружаясь в прошлое. Так талантливый актер, создавая образ своего персонажа, на время становится другим человеком. События прошлого оживали под его руками. Вот женщина, работавшая прислугой в богатом доме. Ее оставили с маленьким ребенком, а потом ребенок отчего-то умер. Патологоанатом по просьбе следователя осмотрел шею ребенка и обнаружил гематомы, следы пальцев. Как выяснилось
"Мы более дики и жестоки, чем аборигены дикого континента. Те убивают врага только для того, чтобы отстоять свою территорию, либо животных, исключительно в целях пропитания" - думал тан Барус, перебирая бумаги. Одна из них, предпоследняя, привлекла его внимание. Газета, так называемая, желтая пресса, публикующая сплетни, "Голос Найка". Целая страница посвящена неуловимым шаманам, которые появлялись то в Акрии, то здесь, в столице Гарца. В статье говорилось про убийство дочери Бора, которая недавно неожиданно для всех воскресла. Здесь же был приведен портрет художника, которого полиция считала шаманом и убийцей.
– Шаман он, или нет, но он не убивал, - пробормотал тан Барус, - убийца Мадр.
В газете была также фотография его подруги, которую звали Марна. Полицмейстер буквально впился взглядом в портрет. Это она, танна Мара! Он вновь обратил внимание на портрет предполагаемого преступника. Вне всякого сомнения, определенное сходство с сегодняшним знакомцем имелось. А если вспомнить о том, что неуловимый пенсионер мог запросто менять внешность, в мозаике все становилось на свои места. Кроме вопроса, зачем он им понадобился? Первым желанием было достать оружие и арестовать обоих. Вторым сесть в машину и мчаться в город за подмогой. Отряд полиции этого неуловимого точно скрутит! Следующая мысль слегка остудила пыл. Он ведь сам предупреждал об опасности, исходящей от этого человека. Да и человека ли? Тан Барус ясно представил завтрашний выпуск "Вечернего Гарца", первую страницу которого займет его фотография в траурной рамке с надписью: "Очередная жертва неуловимого Петера". В самом деле, стоит ли лезть на рожон? Следующая заметка вообще выходила за всякие рамки понимания: он сам на заседании правительственного Совета говорит об антивоенной повести-предупреждении "Дела Творца нашего". Но он, Барус, в глаза эту повесть не видел! Мало того, судя по словам лжекорреспондента Парра, ее нигде не печатали, откуда взялись эти строки в газете? Какого демона тут происходит? Он терпеть не мог ситуаций, выходящих из-под контроля. А сейчас был именно такой случай. Полицмейстер прошел на кухню, достал непочатую бутылку свиянки и набулькал полную кружку. Он чувствовал, что должен выпить, иначе, скорее всего, сойдет с ума и сотворит какую-нибудь глупость. Залпом выпил спиртное, чего не делал с далеких студенческих времен, когда учился в юридическом институте города Найк. Немного отпустило и потянуло в сон. Тан Барус завалился в постель, надеясь, что утром мозги прояснятся, и само собой придет решение, как поступить с этими двумя.
Утром все неожиданно встало на свои места, полицмейстер порадовался, что не поддался первому порыву и не бросился арестовывать шамана и его подругу. Он знал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. В конце концов, папаша Бор должен испытывать к этому Петеру благодарность за возвращение любимой дочки, а не пытаться засадить в кутузку. Путь даже символически на месяц или год. Да и можно ли после столь удивительных событий всерьез рассчитывать на то, что удастся схватить волшебника? Пусть дядюшка Шор его уволит и отправит на пенсию, он, Барус, пальцем для этого не пошевелит. Проглотив скудный завтрак, есть вовсе не хотелось, даже не прихватив удочки, полицмейстер поспешил на место. Ни к чему было изображать заядлого рыбака, когда предстоял серьезный и, как он надеялся, откровенный разговор. Тана полицейского грызло любопытство. Кто такой, или что такое этот Петер с его подругой? Может, именно сегодня, эта тайна, хотя бы частично, приоткроется?
Едва мы проснулись, Марна принялась готовить завтрак. Я выбрался из палатки и ополоснулся прохладной речной водой. На улице посвежело, накрапывал мелкий осенний дождик. Я присел к костру, на котором грелась в чайнике вода. Все же, нет ничего более приятного в такую погоду, чем древний огонь с исходящим от него теплом.
– Как думаешь, Барус придет?
– спросила Марна, раскладывая по тарелкам горячую кашу.
– Не придет, а прибежит.
– С отрядом полиции?