Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция
Шрифт:
26 октября 1995 года он вновь был госпитализирован. Официальный диагноз был прежним — «острая ишемическая болезнь». Сообщили, что электрокардиограмма президента немногим отличается от предыдущей. Это должно было означать, что речь не идет об инфаркте миокарда. Но некоторые специалисты в Москве полагали, что Борис Ельцин все-таки перенес повторный инфаркт.
В декабре у Ельцина случился еще один инфаркт, сопровождавшийся падением артериального давления и сердечной недостаточностью. Врачи были сильно напуганы. Пациент нуждался в серьезном лечении, о чем Ельцин не желал даже слышать.
Американские медики, не имевшие, правда, возможности осмотреть пациента, первыми
Между группами Чубайса и Коржакова шла настоящая война. Причем Ельцин все больше доверял Чубайсу и его людям. Татьяна Дьяченко рассказывала отцу, какие это гениальные ребята. Коржаков этих восторгов не разделял. Он, вероятно, боялся, что Ельцин проиграет или не выдержит физически. Забота о здоровье президента для Коржакова была и заботой о самом себе. Если бы Ельцин решил остаться у власти без выборов, то никакой Чубайс ему не нужен, а генерал Коржаков необходим позарез.
Проводить или не проводить выборы — это решение было трудным для Ельцина. Что бы ни говорили ему штабные аналитики, элемент риска оставался. Никто не мог гарантировать ему победы. Он мог проиграть и потерять все — не только власть. Если бы победил Зюганов, Ельцину припомнили бы все, начиная с запрета компартии и Беловежских соглашений и кончая расстрелом Белого дома в октябре 1993 года.
Отмена выборов и введение чрезвычайного положения, скажем, под предлогом чеченской войны, казались соблазнительно простым выходом, избавлением от всех проблем. Но Ельцин понимал, какую ненависть он вызовет в стране, если введет диктатуру — пусть даже на время. Левые радикалы могли спровоцировать кровопролитие в стране, как осенью 1993 года. И главное: отменить выборы означало перечеркнуть всю его прошлую жизнь. Ельцин хотел быть президентом, избранным народом. И он предпочел рискнуть. Он верил в себя.
В середине мая Ельцин уже опережал Зюганова на десять процентов. Удачно выступил 9 мая перед участниками военного парада на Красной площади. Ездил по стране, разговаривал с людьми. Прилетев в Омск, Ельцин прямо на трибуне подписал указ «О дополнительных мерах государственной поддержки экономического и социального развития Сибири». Правительство, сокращая задолженность, рассчитывалось с пенсионерами и бюджетниками.
И все-таки для победы этого было недостаточно. В окружении Ельцина пытались укрепить его позиции с помощью Явлинского — уговаривали Григория Алексеевича снять свою кандидатуру в пользу Ельцина. Ельцин уже подписал указ о назначении Явлинского вице-премьером. Но не сговорились… 17 мая Явлинский написал президенту письмо с перечислением условий, на которых он готов поддержать Ельцина. Это был трудновыполнимый ультиматум. Явлинский не хотел выбывать из президентской гонки.
На предмет заключения стратегического союза прощупывали и Лебедя, который тоже выставил свою кандидатуру. Александр Иванович пытался предложить себя в роли третьей силы, симпатичной тем, кто не желает голосовать ни за Ельцина, ни за Зюганова. Но он вступил в предвыборную борьбу без денег, без команды и без собственной партии.
Генерал-лейтенант Лебедь, профессиональный военный, десантник по специальности, без сомнения, был одним из самых оригинальных политиков. Наделенный от природы здравым умом и своеобразным юмором, он произвел на страну неизгладимое впечатление, когда его стали показывать по телевидению. Одних он пугал, другие им восхищались, но так или иначе телевидение сделало из него знаменитого человека.
В декабре 1995 года Лебедь стал
— Лебедь не собирается страну на рога ставить. Не будет кровавых бифштексов. Эти придурки войну в кино видели, а моя жена на меня похоронку получала. С меня хватит. Но сохранить мир в стране и тихо сидеть в том дерьме, в котором мы сидим, — не одно и то же… Порядок будем наводить не танками. Если в России будет порядок — значит, будет работать экономика. Вот тут и будет стабильность — стабильно платятся зарплаты, бандиты стабильно сидят в тюрьме…
Коржаков по-свойски уговаривал Лебедя снять кандидатуру, взамен предлагал ему пост командующего воздушно-десантными войсками:
— Вот твой предел, зачем тебе политика? Мы с тобой одного возраста, одного воспитания, в одно время даже генералов получили. Экономики не знаешь. Куда тебе в президенты?
Лебедь предложения не принял:
— Я себе цену знаю…
Два генерала выпили, и разговор принял весьма живой характер. Лебедь, по словам Коржакова, с намеком сказал:
— Я вижу, что вы очень крутой. Пуля любого крутого свалит.
Коржаков согласился:
— Я давно это знаю. Когда у меня стали ноги слабеть, я начал заниматься стрельбой, дошел до мастера спорта.
А Лебедь опять свое:
— Побеждает тот, кто выстрелит первым.
Коржаков его поправил:
— Побеждает тот, кто первым попадет.
Хороший разговор для двух генералов. Но эта беседа не была последней. Социологи в президентском штабе пришли к выводу, что Лебедь больше опасен не для Ельцина, а для Зюганова, ибо он способен отобрать голоса у Геннадия Андреевича. После этого Лебедь получил неприметную для посторонних помощь президентской команды и — главное — стал появляться на телеэкранах. Новое и необычное лицо действительно привлекло к себе внимание немалой части избирателей.
Президентские выборы прошли 3 июня 1996 года. Выиграть в первом туре Борису Николаевичу не удалось. Он набрал больше всех голосов, но ему предстоял второй тур — соревнование с Зюгановым. Лебедь по количеству набранных голосов был на третьем месте.
Сразу после первого тура президентских выборов Чубайс пришел к Явлинскому:
— Забудь на секунду о своих амбициях, забудь о том, что тебе очень хочется занять должность президента. Ну кончилось уже это! Сегодня вопрос не о Чубайсе или Явлинском, сегодня вопрос о стране, у которой завтра может быть красный президент со всеми последствиями, о которых ты знаешь не хуже меня. Вот решение, которое дает тебе возможность реально взять на себя ответственность.
Явлинскому предлагали пост первого вице-премьера. Взамен надо было поддержать Ельцина во втором туре. Григорий Алексеевич отказался:
— А почему, если я вам так нужен, ты предлагаешь мне должность первого зама, а не председателя правительства?
Тогда решили заключить союз с Лебедем. И это получилось! Лебедь очень помог Ельцину, хотя, пожалуй, погубил тогда собственную политическую карьеру. Если бы Александр Иванович остался видным оппозиционным политиком, у него, возможно, сохранился бы шанс на вторую попытку в 2000 году. Но он был слишком неопытен, хотел получить все и сразу. Не победив на выборах, он не знал, чем ему заняться. Сидеть в Думе — это не для него. И тут подоспело предложение Ельцина войти в президентскую команду. У провинциального генерала, не успевшего освоиться в Москве, закружилась голова от близости власти.