Гордые и свободные
Шрифт:
Делать этого ни в коем случае нельзя. Повсюду подстерегает опасность. И к тому же – эта мысль особенно мучила его – неизвестно, можно ли ей доверять. Вряд ли она выдаст его своему братцу, но можно ли надеяться на ее помощь? Ведь он объявлен вне закона, любой может убить его безнаказанно. Захочет ли Темпл защитить его? Ведь она считает, что он виновен и кара заслужена.
Как она могла допустить, чтобы отец угодил в засаду? Ведь она сама сказала, что догадывалась о ловушке. А потом заявила, будто ничего не знала. Где же правда? Одним из убийц был Кипп, это Клинок выяснил достоверно. Но как быть с Темпл? Знала она или не знала? Он все вспоминал окровавленное тело отца, ее странное
– Почему, Темпл, почему? – прошептал он вслух.
36
Форт Гибсон,
индейская территория
20 января 1840 г.
Джед Пармели подошел к фургону и ободряюще улыбнулся жене. Сесилия чуть раздвинула губы в ответной улыбке, но от этого ее осунувшееся личико лишь приобрело еще более испуганный вид. Светлые волосы были прикрыты вельветовым чепцом, из-под которого выбивались вьющиеся пряди, шея укутана меховым воротником.
– Командир моего драгунского эскадрона капитан Коллинз и его супруга пригласили нас выпить чаю. Тем временем приготовят нашу квартиру, и потом капитан проводит нас туда.
– Как же так? – переполошилась Сесилия. – У меня платье измято, я вся в пыли. Нельзя ли нам сначала зайти на квартиру, чтобы я могла освежиться и переодеться?
– Понимаешь, сначала квартиру должен освободить младший лейтенант, который там сейчас живет.
– Мы что же, выставляем этого человека на улицу?
– Ну почему же на улицу. Он, в свою очередь, тоже перейдет в чью-то квартиру. В армии так принято. Это называется «уважение к старшему по званию», – терпеливо, как всегда, объяснил Джед. Несмотря на девять месяцев жизни в армейской среде, его жена так и не освоила всех тонкостей воинского этикета. – Надеюсь, нас из этой квартиры никто не выставит.
Сесилия с тоской смотрела на бревенчатые стены форта, на остроконечные башни.
– Я думала, что это будет выглядеть как-то иначе, – сказала она, стараясь, не выдать обуревавших ее отчаяния и отвращения.
В углу томились трое проштрафившихся солдат в колодках. Сесилия поморщилась, увидев их прикованных железом к массивным деревянным колодам с проделанными в них отверстиями для головы и рук.
– Это граница, Сесилия. Я предупреждал тебя, что жизнь здесь грубая.
Впрочем, Джед понимал, что никакие предупреждения не могли подготовить его жену к суровой прозе Дикого Запада. Загрохотал барабан, дежурный капрал привел еще одного наказанного. У него на спине висела доска, где было написано «Я продавал виски».
В армии форт Гибсон называли просто «Могила». Но зато здесь, на границе, легче было сделать карьеру, чем на востоке. Большинство товарищей Джеда по военной академии все еще ходили младшими лейтенантами, а он уже получил следующее звание, и в его планы не входило еще десять лет ждать капитанских эполет. В армии лейтенант мог получить повышение лишь в том случае, если капитана, прежде занимавшего вакансию, произвели в майоры. Правда, можно было получить повышение и вне очереди, если отличишься в бою. Джед твердо собирался сделать карьеру, поэтому и попросился на Дикий Запад.
Имелась и еще одна причина. Целых восемь месяцев он прослужил в скучнейшей должности квартирмейстера, занимаясь перекладыванием бумажек. После войны с семинолами и экспедиции на территорию чероки Джед привык к действию. Самое мучительное для него было – просиживать штаны в штабе, писать бесконечные отчеты про изношенные подковы и ржавые гвозди. Ради Сесилии он честно терпел восемь месяцев, а потом его терпение кончилось, и Джед написал рапорт с просьбой о переводе на границу.
Был и другой вариант: уволиться из армии и устроиться на работу в каком-нибудь гражданском ведомстве. В стране был бум железнодорожного строительства, и выпускники Вест-Пойнта всюду были нарасхват. Джед мог получить прекрасную должность, потребовать любое жалованье. Сесилия хотела именно этого. Да и какой жене понравится жить на двадцать пять долларов в месяц, которые полагались армейскому лейтенанту. К тому же высокооплачиваемая работа в фирме означала престиж и соответствующее социальное положение. Но Джед мечтал о карьере офицера, и Сесилия примирилась с этим. Но одно дело смириться, и совсем другое – увидеть, в какой глуши родится их первенец. А ведь до родов оставалось всего два с половиной месяца.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – виновато спросил Джед. – Тут есть врач. Если хочешь…
– Со мной все в порядке.
Она упрямо вскинула подбородок, но глаза по-прежнему смотрели по сторонам с испугом.
Джед вздохнул:
– Лучше бы ты осталась в Бостоне до рождения ребенка. Мы же сначала так и собирались сделать.
– Я твоя жена, и мое место здесь, – заявила она твердо.
Джед и ее родители решительно возражали против того, чтобы она, беременная, отправлялась в столь долгое и утомительное путешествие, но новоиспеченная миссис Пармели сумела настоять на своем. Решение возникло у нее в тот миг, когда выяснилось, что Джед отправится служить не куда-нибудь, а на индейскую территорию.
Еще бы! Ведь в тех местах жила та женщина. Сесилия кипела от ярости, вспоминая прошлое лето, когда Джед свалился с приступом малярии. Всю ночь она сидела с ним рядом, обтирая мокрым платком его воспаленный лоб. Малярию Джед подцепил три года назад, когда воевал в болотах Флориды. Сесилия чуть не умерла от ужаса и ревности, слушая, как в горячечном бреду он все повторяет имя той женщины.
Темпл!
Сесилия ненавидела и это имя, и ту, которая украла любовь ее мужа. Что ж, если суждено умереть при родах в этой забытой Богом глуши, быть посему. Но никакая сила не заставила бы Сесилию остаться дома, когда Джед в одиночестве едет в эти проклятые места. Что угодно, только не риск потерять мужа, которого наверняка уведет коварная индианка. Какая унизительная, какая кошмарная мысль! Оставалось только надеяться, что эта самая Темпл Стюарт за минувшие годы превратилась в толстую, уродливую скво. Говорят, индейские женщины быстро и некрасиво стареют. Очень хотелось бы в это верить.
– Тебе не холодно?
Сесилия не сразу поняла, почему Джед задал ей этот вопрос. День выдался нехолодный, солнце пригревало довольно сильно. Она взглянула на свои руки и увидела, что пальцы подрагивают от сжигающей ее злости.
– Все хорошо, – сухо сказала Сесилия и спрятала руки в муфту.
Чтобы избежать дальнейших вопросов, она отвернулась, делая вид, что заинтересовалась приближающейся двуколкой. Двуколка остановилась возле фургона, кучер спрыгнул с козел и помог спуститься на землю какой-то даме. Сесилия пригляделась и ахнула – это была та женщина!
Онемев от ревности, миссис Пармели разглядывала ненавистную соперницу. Все такие же полные, сочные губы, черные глаза, черные волосы, экзотически прекрасные черты. Откуда эта мерзавка узнала, что Джед приехал? Неужели он посмел написать ей письмо?
– Извините, – сказала индианка, оглядываясь по сторонам. – Не мог бы мне кто-нибудь помочь?
– Темпл! – удивленно воскликнул Джед.
Неужели прикидывается?
– Джед? Вы? – Злодейка изумленно смотрела на лейтенанта, который со всех ног бросился к ней. – Что вы здесь делаете?