Горец-победитель
Шрифт:
– И от одиночества ее тянет к сэру Арчи?
– Она ему сказала, что пять лет была проституткой и ложилась со многими мужчинами, а сэр Арчи на это сказал, что он пятнадцать лет был наемником и уложил в могилу больше мужчин, чем она могла бы уложить в постель за всю жизнь. Еще он сказал, что, возможно, они оба пойдут в ад, но пока они здесь, могут пожениться, чтобы быть вместе. Кажется, она беременна. Сэр Арчи не возражает против ребенка, хоть это, безусловно, дитя Рауфа. Лайам кивнул:
– Кто будет воспитывать ребенка, тот и посеет
– По-моему, даже хорошо, что его отправили в монастырь и он не вырос под влиянием родственников.
Они еще немного посидели на солнышке, наслаждаясь покоем, и тут Лайам решил, что Кайра может не сказать ему, что носит ребенка, однако внезапно ему пришло в голову, что они не прерывали любовных игр ни на одну ночь с того дня, как поженились. Если у нее нет какой-то болезни, это означает одно – она беременна, хоть сама этого не замечает. Ему было все труднее не задать ей вопрос напрямую.
Лайам решил, что лучше уйти, пока не проговорился; пренебрегая недовольством Молнии, он сиял ее с плеча и сказал:
– Пора идти работать.
Перед уходом он поцеловал жену и подумал, что даст ей еще одну неделю, а там будет видно.
Кайра смотрела вслед Лайаму и восхищалась его изящной походкой. По случаю хорошей погоды он поверх рубашки из грубого полотна надел то, что называл арджлинским пледом, а также высокие сапоги. Цвета клетчатого пледа были ему очень к лицу – темно-зеленый, синий и черный.
Вздохнув, Кайра спустила Грома на землю и вернулась к прополке. Скоро придется сказать Лайаму, что через семь месяцев он станет отцом. Она слишком долго не замечала беременности, а новые ощущения объясняла тяжелой работой или беспокойством об Арджлине. Когда наконец ей стало ясно, что в ее животе ребенок Лайама, она пришла в восторг, а потом испугалась.
Почти полмесяца Кайра собиралась ему сказать, но слова застревали в горле. Глупо, конечно, но ей хотелось узнать, как он к ней относится, до того, как она станет матерью его ребенка. Если сейчас, когда их двое, она не может определить, что он чувствует, то после известия о будущем ребенке ей, видимо, никогда этого не узнать. Единственный способ – спросить напрямую, может быть, после того, как сама скажет ему о своей любви. Но на это у нее не хватало мужества; может, еще долго она не решится это сказать.
– Вы ему так и не сказали?
Кайра смутилась и подняла глаза на Джоан.
– Нет. – Она пожала плечами. – Почему-то это ужасно трудно. Глупо, конечно, как будто я его ревную к собственному ребенку. Я нисколько не сомневаюсь, что Лайам будет доволен и, наверное, станет очень заботливым отцом.
– Полагаю, ему нужно сказать.
– Да, верно.
Джоан схватила Кайру за руку и потащила к скамейке.
– Пора нам поговорить кое о чем. Кайра слабо запротестовала:
– У меня сегодня слишком много дел. Сорняки…
– Сорняки никуда не денутся. – Когда наконец Кайра села, Джоан довольно кивнула: – У вас хороший муж, миледи.
– Может, ты перестанешь называть меня миледи?
Джоан нахмурилась, и Кайра отвела глаза: этой маленькой уловкой она пыталась остановить предстоящую лекцию.
– Не пытайтесь сбить меня. Вы больше двух месяцев замужем и уже носите ребенка. Пора перестать удивляться, вздыхать и без конца думать об этом.
– Думать никогда не помешает.
– Да, но вы просто изводите себя. Вы его любите, да?
– О да, – тихо ответила Кайра. – Я так его люблю, что иногда по ночам бываю счастлива тем, что лежу рядом и слушаю его дыхание.
– Подозреваю, что так было с самого начала.
– Возможно.
– Co многими из нас такое бывает. Я только взглянула на Малькольма и сразу поняла, что этот человек для меня. – Джоан вздохнула. – Мне тогда было шестнадцать. Даже когда он на пять лет уехал учиться мастерству, я не теряла веры. Вам тоже нужно верить.
– Я верю в свои чувства, Джоан, и верю в Лайама. Он хороший, добрый и никогда не отступит от долга. Но во что у меня нет веры – так это в его чувства.
– По-вашему, он не может любить такую женщину, как вы? Или вы все еще не можете избавиться от воспоминаний о трудностях с Дунканом? Я думала, Малькольм все вам рассказал про беднягу. В том, что между вами произошло, не вы были виноваты, а он.
Кайра кивнула:
– Я знаю. Беднягу испортили еще до того, как мы с ним встретились.
– А раз знаете, почему печалитесь? Выходит, у вас нет веры в себя. – Джоан скрестила руки на груди. – Возможно, вы считаете, что недостаточно хороши для мужа?
– Ты не видела, каких женщин может к себе привлечь Лайам. – Кайра вздохнула.
– Ну и что? У вас прекрасные, яркие глаза, чудесные волосы, длинные, густые. Вы не слишком полная, но у вас достаточно мяса на костях, и все на правильных местах. – Джоан посмотрела на свою тонкую, как тростинка, фигуру и слегка улыбнулась. – Мне далеко до вас, но Малькольм не жалуется. Мужчину удерживает не тело, а дух и сердце, а у вас есть и то и другое.
Джоан протянула чистый платок, и Кайра поняла, что плачет.
– Как глупо, – прошептала она, вытирая слезы.
– Это из-за ребенка. А теперь послушайте меня и потом идите отдыхать…
– Отдыхать? – удивилась Кайра.
– Да. У вас очень хороший муж – он слушает вас, и это прекрасно. Вы оба здесь хозяева: вы говорите за него, а он за вас.
– О! Я этого не понимала.
– Для мужчины непросто делить власть с женой, с которой он каждую ночь делит постель. – Видя, что Кайра покраснела, Джоан засмеялась. – Он не может оторвать от вас взгляд, миледи, все время к вам прикасается, целует. Мы все понимаем, что он вас любит, и только вы этого не видите. Конечно, красивая высокородная дама должна иметь много поклонников…