Горец. Гром победы
Шрифт:
Активно возводились в Калуге временные бараки для строителей и будущих заводских рабочих. Я прекрасно понимал, что нет ничего более постоянного, чем временное, но жилье здесь требовалось еще вчера, и строить благоустроенные рабочие слободки не было лишних ресурсов. Людских в первую очередь. Под такие поселки заранее выделили только землю, которую в будущем будем раздавать рабочим под жилую застройку и сады с огородами. Хочешь – сам строй, хочешь – ипотеку бери. Если дом типовой от строительной конторы нашего же концерна, изготавливающего сборные срубы из бруса в Будвице, – то существенная
Между заводами и поселками насадим широкие лесополосы вдоль дорог. Здесь вырастет город-сад, такой, каких в империи еще никогда не было. А пока только тонкие прутики саженцев, грязь, строительный мусор и раздолбанные грунтовки, как всегда на стройке.
Но я вижу этот город.
Я вижу этот сад.
«Не каждый мог так щедро жить – на память людям города дарить».
А в том, что вражеские пленные вместо разрушения нашей земли обустраивают ее, я видел высшую справедливость.
К концу февраля наконец-то удалось организовать четкое управление строительством и городским хозяйством. Даже полиция сама собой произросла. И на мне остался только контроль над руководящими кадрами и исполнением генерального плана города.
А ведь умудрялся я не только находить время для оформления заявок на патенты, но и трактор за это время сконструировал – кульман в салоне стоял. И таблицу Менделеева довел до публикации.
На что у меня действительно не хватало времени, так это на семью.
Таблицу элементов я все же сделать успел до того, как на меня навалились новые заботы по военно-промышленному комплексу. Может, она вышла и не такая стройная, как у самого Дмитрия Ивановича (но на то он и гений, а я всего лишь жалкий плагиатор), но по ней уже зримо прослеживалась корреляция атомного веса элементов с периодами изменения их свойств.
Чтобы опять не нарываться в прессе на козни многочисленных моих недоброжелателей, я не стал делать об этом доклад в империи, а опубликовал короткую статью за границей, в соседнем Швице. В серьезном журнале «Химия гор». Просто взял и послал рукопись по почте. На деревню дедушке, основываясь только на репутации швицкой честности.
В отличие от Реции, в Швице предгорий и равнин не было, только долины, но геология и химия были там развиты традиционно из-за особенностей экспорта этой горной республики.
Называлась моя вымученная работа: «О соотношении свойств химических элементов и их атомного веса».
Опубликовали статью неожиданно быстро, в ближайшем же номере, с восторженными комментариями остепененных швицких химиков.
По почте же мне прислали обратно несколько экземпляров журнала.
А вот с гонораром кинули. Наука тут храм, а не торжище…
Швицкий горный институт бесплатно разослал журнал с моей статьей всем ведущим химикам мира. Пиарщики доморощенные. Они на мне решили поднять рейтинг своего издания в мировой научной табели о рангах. До того журнал «Химия гор» не входил в мировой научный мейнстрим из-за предельной зацикленности содержания только на собственных местечковых проблемах.
Газеты заметили демарш швицких химиков и привычно дали рецензию о том, что «Кровавый Кобчик», известный ранее изобретениями разнообразных бытовых поделок, таки открыл новый фундаментальный закон мироздания. Подано все это было как курьез, типа «что хорошего может быть из Реции?».
Авторские экземпляры я раздал своим химикам, один сдал в библиотеку Политехнического общества и еще один отослал на экспертизу в Будвиц к Помахасу – все же он доктор химии и признанный научный авторитет. Завязалась активная переписка.
Статью перепечатали в «Трудах Будвицкого политехнического института». Все же я их почетный доктор. И в имперской научной прессе завязалась суровая дискуссия, которая из-за невозможности опровергнуть сам менделеевский принцип быстро скатилась к обвинению меня в отсутствии патриотизма, раз я публикую такие эпохальные вещи за границей. Жалует царь, да не жалует псарь… Всегда найдут, за что укусить. Было бы желание.
Обиду научного сообщества империи можно понять. До войны вся мировая наука здесь делилась поровну на имперскую и всю остальную. Разве что островитяне слегка опережали в практических инженерных разработках, связанных с морем и железной дорогой.
Вот чего я совсем не ожидал, так этого того, что в хор голосов, укоряющих меня в недостаточной любви к родине и невосторженный образ мыслей, включится даже Ремидий. На что герцог немедленно получил мой резонный ответ:
– Ваша светлость, в самой Реции никакой научной периодики пока нет, кроме редких альманахов Политехнического общества. А швицы вроде как нам дальние родственники, и язык у нас практически один. Не имперцам же делать такие подарки. При публикации такой сенсации в столице империи о Реции никто и не вспомнит, говорить будут только про империю. И вся слава опять пройдет мимо наших гор.
– Ну разве что все это в таком разрезе понимать… – пожал плечами герцог после некоторого раздумья. – Тогда тебе придется делать еще один доклад в нашем обществе.
И при этом он лукаво мне подмигнул, разглаживая усы.
Я не стал отказываться. Перцу, официально признанному за границей, делать доклады намного проще, ибо «нет пророка в своем отечестве…».
Следующую статью «Опыт системы элементов, основанный на их атомном весе и химическом сходстве» с готовой таблицей я уже сам разослал веером по всем серьезным научным изданиям, даже во вражеских странах (им с оказией через редакцию швицкого журнала).
Причем не вышло у меня, как я надеялся, простого плагиата с Менделеева. Но, зная принцип, уже легче было тасовать карточки с элементами на столе в подобие менделеевской таблицы. При этом я не стал заходить за то количество элементов, которое было открыто на то время в этом мире. Шестьдесят четыре так шестьдесят четыре. Открытием считалось объединение элементов в группы по атомному весу, когда свойства элементов изменяются не постепенно, а скачкообразно и имеют химическое сходство в периоде, что в принципе и отличает металлы от неметаллов. В отличие от их природного агрегатного состояния – жидкого, твердого и газообразного, в котором могли пребывать и те и другие.