Горелый магистр
Шрифт:
— Может и так. — Третья, темноволосая девушка среднего роста с восточными чертами лица в светло-сером шерстяном платье, высоких чёрных сапогах — казаках, разглядела за распахнутым пальто, ярко сверкнувший нагрудный знак. Что это была за награда разглядеть было нельзя, но блеснуло вполне конкретно, что наводило на определённые мысли. Соперничество среди девушек было жёстким. Особенно ценились москвичи, выйдя замуж за которого можно вполне уверенно планировать будущее. А уж москвичи обеспеченные, проходили по высшей категории, вне зависимости от внешнего вида и характера. Но вот обеспеченные москвичи, приятные на вид, были вообще
Ну а самому Александру было на это совершенно наплевать, поскольку его ждала учёба, а с двенадцати встречи с капитанами производства, которые пока ещё несмело потянулись в Москву, за помощью в выпуске товаров широкого спроса.
Многие справлялись сами, находя какой-то узкий спрос, или наоборот выпуская удачные вещи вроде рамного рюкзака, или палатки из непромокаемой синтетики.
Тот, кто хотел, находил выход. Приглашались художники, или люди из целевой аудитории, например, туристы и рыбаки, и под них делался конкретный товар.
Но было огромное количество директоров, вообще не желавших поднимать свой зад из тёплого кресла.
Для таких, постановление Правительства о выпуске ТНП было словно острый нож. Рушились схемы, отлаженные десятилетиями, когда разрез производил руду, из руды делали сталь, из стали экскаваторы, которые после добывали руду. В этом цикле, люди присутствовали только в виде деталей механизма, потому что практического выхлопа у системы почти не было. И вот теперь всех обязали делать что-то для людей. Немного. Всего двадцать процентов от валовой цены, но если учесть, что некоторые изделия стоили сотни миллионов, например, подводные лодки, то и объём товаров выходил немалый.
В основном директоры были вполне вменяемыми людьми, радеющими и за дело, и за коллектив, и вообще за страну, и договориться с ними было просто. Но временами попадались и те, кто пребывал в собственном мире иллюзий. Именно одного такого гражданина Александр выставил из кабинета вызвав охрану. Директор судостроительного завода имени А. А. Жданова орал, размахивал руками, и топал ногами требуя чего-то такого, а чего конкретно Александр так и не понял.
А через три дня, к нему запросто вошёл человек, которого Путник знал в прошлой жизни. Адмирал флота СССР Николай Герасимович Кузнецов. Бессменный глава всего военного флота страны Советов.
Александр сразу встал, и вышел к дверям.
— Здравия желаю товарищ адмирал флота. — Он пожал протянутую руку, и показал на кофейный уголок. — Чай, кофе, коньяк?
— А есть? — Удивился адмирал, которому директор верфи, расписал Александра как вздорного мальчишку, не стоящего внимания.
— Разумеется. — Саша встал, и достав из шкафа «Двин», показал этикетку Кузнецову. — Тот самый. Тридцать восьмого года. — Как раз в это время, секретарь Александра — Виктория Семёновна Янкель, заслуженная дама и опытнейший работник, уже вносила серебряный поднос с рюмками, нарезанным лимоном, и ломтиками сыра.
— Александр Леонидович. — Обозначила своё присутствие секретарь.
— Спасибо огромное, Виктория Семёновна. Что бы я без вас делал.
И Кузнецов, был поражён, как буквально на глазах расцвела эта немолодая уже женщина, видевшая в свой жизни всякое.
— Да что, вы, Александр Леонидович. Пустяки.
Александр
— Ну, за добрые пути?
— Так. — Кузнецов кивнул забрасывая в себя коньяк, и углядев, что Александр лишь пригубил, внутренне улыбнулся, собрал из дольки лимона и сыра «пыж гвардейский», и захрустел закуской.
— Рад нашему знакомству. — Александр плеснул адмиралу ещё, себе буквально капнув. — За флот?
— За флот — всегда. — Кузнецов кивнул и махнув вторую рюмку, пристально посмотрел в глаза шестнадцатилетнему заместителю начальника управления Совмина. Да, управление слабенькое, и мало что решает, но это союзное ведомство! Как ни крути, а человек пятьсот в прямом подчинении да тысячи две — три в косвенном. Так что на начальника штаба бригады, мальчонка уже вполне тянет. А если брать по нормальному, то и на замнач отдела в генштабе. Кузнецов, который уже много лет был командующим всем военным флотом СССР, как никто другой знал цену принимаемых решений и ответственности за них.
Адмирал перевернул рюмку к верху дном.
— Ну, рассказывай, Александр Леонидович, почему человечка моего выгнал.
— А посмотреть не желаете? — Александр который полагал, что такой разговор возникнет, отложил запись с истерикой директора завода имени Жданова, и сейчас встав, зарядил его в компактный просмотровый аппарат, и развернул экран так, чтобы Кузнецову было удобно смотреть.
Ролик был короткий, всего на пять минут, и всё это время Николай Герасимович, просидел молча и даже не шевелясь.
— Ты так всех записываешь? — Кузнецов, взял бутылку, и плеснув себе коньяк, выцедил по капле, занюхав сначала кусочком сыра, и закинул его вслед за коньяком.
— Как только начинается скандал. — Ответил Мечников. — Люди порой приходят заслуженные, авторитетные. Кто я против них? А тут, вон. Запись. Документ. Они же все, ну почти все, привыкли горло драть. И в цеху, и на митинге. А сейчас время такое. Не митинговое. Накормить бы людей, да одеть — обуть. А то, война десять лет как кончилась, а мы всё в военных обносках ходим. — Александр говорил глухо, глядя в окно, за которым догорала короткая московская осень. — А то, вот привозят люди из поездок иностранных, вещи, одежду, всякое барахло в общем, и тыкают пальцем: — «А почему мы такого не делаем? Значит мы хуже? Значит не умеем? Значит их способ жизни лучше?»
— Это в Европе-то? — Удивился Кузнецов.
— Так подавляющее большинство населения, что у нас, что у них, не способны даже к двум последовательным выводам. Проще говоря тупые. И на них эта система вполне работает. А знаете, что будет, когда большинство скажет: — «Не хочу больше так жить»? Да, мы учим людей, поднимаем их интеллектуальный уровень, но это работа не на годы. На десятилетия, а может и на столетия. А пока им строго говоря наплевать на то, какие у нас танки. Им хочется красиво одеться самим и одеть детей, ходить не по асфальту который так и не отремонтировали после артналёта в сорок третьем, а по гладким ровным дорогам. И самое главное, что они это заслужили, и мы, это всё можем дать. Но для этого надо прекратить выпускать всякую дрянь, и вообще не тратить ресурсы напрасно. Что лучше, ремонтировать дорогу каждый год, или сделать на десятилетия? Но дорожному управлению выгоднее каждый год перестилать асфальт. Будут в таких условиях у нас хорошие дороги?