Гори, любимая, гори!
Шрифт:
Нет, я не хочу больше ждать…
Избавившись от последних капель смущения, показываю, как мне хорошо, когда огрубевшие от меча ладони жениха ласкают, слегка царапая, гладкую кожу. Показываю стоном, поцелуем, смелостью в ответном исследовании его тела. Такого горячего, твердого тела… Мышцы приятно перекатываются под ладонями, будя странные порывы.
– Я еще немного поцелую тебя и остановлюсь, – шепчет Вит, переворачивая меня на спину. – Остановлюсь, обещаю…
Его дыхание щекочет шею, бросает в жар.
– Да, обязательно, – лукавлю,
И мне ни капельки не стыдно. Только не сейчас, когда он так целует.
Поцелуи сладки, как соблазн, кружат голову, как молодое вино. Руки моего мужчины знают мое тело, наверное, лучше меня самой.
Витар гладит, стискивает, целует, прикусывает… И я таю, таю, словно мед на солнцепеке.
В какой-то момент понимаю, что мы без одежды. Когда разделись, не помню. Лежа на сочной траве, я дрожу не от холода, от нетерпения. Тело пылает жаром и сильней всего там, куда без стыда устремляется рука суженого.
Я выгибаюсь от волны острого удовольствия, которая тягуче-медленно поднимается от развилки бедер. Но мне уже мало, как и мало одних только рук там…
И я прошу Вита:
– Пожалуйста… пожалуйста…
И он, наконец, внемлет мольбам – накрывает своим жестким телом.
Кожа к коже… Я пью его дыхание в поцелуе. Пальцы любимого продолжают дарить ласку.
– Пожалуйста…
Соединение наших тел резкое и болезненное до слез.
– Ива, – хрипло шепчет Вит. – Я люблю тебя…
Он двигается медленно, позволяя привыкнуть к новым ощущениям. И вскоре боль отступает. В самом низу живота зажигается маленькое солнце. И я, прислушиваясь к необычным ощущениям, двигаюсь ему навстречу, поднимая бедра.
Стон Витара вторит моему. И светило внутри вспыхивает, сжигая меня всю без остатка.
Кожа к коже… Рука в руке… Сердца бьются в унисон…
Ночь с посланным небесами суженым – самое прекрасное, что может быть в жизни.
– Прости, любимая, мы ведь хотели по-другому, – огорчается тот, кто берег мое целомудрие бдительнее, чем я сама. – После благословения.
– Говори за себя, – улыбаюсь открыто.
– Ива…
– Семнадцать лет уже Ива.
Он качает головой, а затем целует так, что забываю не только про возраст, но и как меня зовут.
Ночь под звездным небом, на ложе из ароматных трав, – мое лучшее воспоминание в жизни. Самое чистое и нежное. Светлый кусочек счастья. И я жалею только об одном, что не сбила Витара с пути истинного раньше.
На следующий день артефакт указывает на меня, как на потенциальную целительницу.
Не передать словами, как я пугаюсь тогда! До трясущихся рук и отнимающихся ног! До черноты перед глазами и полуобморока…
И вряд ли кто в силах представить силу огорчения травницы Анны, подобравшей меня семнадцать лет назад у порога своего дома. Бедная женщина думала, что растила себе преемницу, дочку, которая позаботится о ней, когда придет старость. А теперь со мной придется расстаться: артефакт обнаружил дар, значит, я должна его развить –
Не дожидаясь конца обряда, к нам с Анной подходит бородатый мужчина. Он представляется Матфеем и предлагает мне стать его ученицей. Целители часто путешествуют вместе с отрядом "волков", выискивающих одаренных и возможную скверну среди подрастающей паствы Всеотца.
Судьба преподносит сносный вариант: можно не расставаться с приемной матерью. Но я не слушаю бородача – все внимание принадлежит группке подростков и молодых людей, среди которых все еще находится мой жених.
Хмурый Витар подходит к проверяющему предпоследним. Заскучавший "волк" Всеотца касается амулетом его лба – и камень сверкает черным!
– Пожиратель! – охает храмовник и хватается за меч.
– Нет! – Мой крик тонет под ладонью целителя.
– Угомонись! Не привлекай внимания! – шипит он, когда мои зубы впиваются ему в руку. – Пожирателей не убивают! Выпей, чтобы успокоиться – тебе понадобится смелость для разговора с предводителем поискового отряда.
Он протягивает флягу с резко пахнущей жидкостью.
– Ива, милая, выпей, – со слезами на глазах просит моя добрая мама Анна.
– Успокойся, девочка, и поверь в то, что все будет хорошо, – хмуро советует целитель. – Вера – маяк для будущего, во что веришь, то и притягиваешь.
На тот момент я не знаю, что такое маяк, в Пантилии морей нет. Но я подчиняюсь, прислушавшись к уверенным увещеваниям спевшейся парочки – целителя и травницы. И начинаю истово верить, что у нас с Витаром есть надежда. Я поручусь за любимого – и он отделается сдерживающим дар амулетом.
Зря поверила, глупая…
Я засыпаю, сморенная сонным зельем, подсунутым бородачом. И храмовники забирают моего жениха с собой. Учиться. Пожиратели, хоть и отмечены Проклятым, но приносят пользу во славу Всеотца. Пьющего чужую магию можно сравнить с созданным великим мастером мечом, который может поразить невинного, а может и защитить. Все зависти от того, в чьи руки он попадает.
Проснувшись и узнав, что Витар в столице, я собираюсь последовать за ним. Но Матфей вцепляется не хуже клеща. Я кричу, царапаюсь, кусаюсь, обвиняя во всем негодяя, лишившего меня любимого. Но, увы, он оказывается сильнее.
– Тихо! Да послушай ты меня, глупая девка! Его все равно бы забрали! Потому что пожиратели весьма редки в последние годы!
– Тогда я поехала бы вместе с ними! Смогла бы жить неподалеку от храма! Или вообще прислуживать в нем!
– О да! Тебя бы тоже забрали, но только не прислугой. И жениха ты все равно не смогла бы видеть.
Я замираю, недоверчиво глядя на бородача.
– Почему?..
– Потому что целители долго не живут при храме – их дар растрачивается быстро на омоложение и продление жизни магистров. – Гнев так и брызжет из мужчины. – Или ты думала, что к тебе будет особое отношение?!