Горизонты ада
Шрифт:
– Скорее всего, три или четыре ночи.
– Не возражаешь, если отправлю тебя на верхние этажи?
Я улыбнулся:
– Иду, куда пошлют.
– Отлично. И еще: в течение ночи я могу несколько раз отправить наверх распоряжение, что ты мне нужен внизу, и…
– Мне следует спускаться по лестнице?
– Точно, – ухмыльнулся он. – Разумеется, это не официальный приказ. Просто воспользуешься возможностью немного потренироваться. – Франк встал, взглянул на телевизионный экран – обнаженные по пояс гиганты с помощью зубов и каната тянули за собой грузовики, соревновались, кто быстрее достигнет финишной черты, – и покачал головой. – Не хочу оставлять
Все еще качая головой и что-то бормоча, он хлопнул меня по спине и отправился на обход.
Такие шпионские хитрости были не в новинку для нас. Поступки Кардинала порой не поддавались пониманию. Мы часто встречали в коридорах служащих высокого ранга, высокопоставленных мужчин и женщин, которые бродили по коридорам, сжимая руками голову от отчаяния. Те, кто посмелее, например Тассо и Франк, брали ситуацию в свои руки, сговаривались за спиной Кардинала и делали все возможное, чтобы защитить его от последствий его же собственных прихотей. Все было нормально, если он об этом не знал, но если узнавал…
Мне не хотелось стоять в охране на верхних этажах – там ночью практически ничего не происходило, – но никогда не помешает сделать одолжение такому человеку как Франк. Ведь однажды может понадобиться ответное одолжение с его стороны.
Я провел весь день на огромном заднем дворе Дворца. Это мое любимое место. Там всегда есть чем заняться, и время – недруг всех охранников мира – проходит незаметно. Надо проверять и перепроверять машины. Каждый час следует осматривать ограду. Команды доставщиков грузов, шоферы и экспедиторы подвергались тщательной проверке, и если на чей-либо счет возникали хотя бы малейшие подозрения, эти люди тут же оказывались под замком во внутренних помещениях. Двор мог стать ахиллесовой пятой Дворца, если бы не охранялся так тщательно. При действующей системе безопасности было больше шансов силой прорваться через парадную дверь, чем проникнуть во Дворец с заднего двора.
Незадолго до конца смены я смотался за пиццей. Когда вернулся, угостил пару ребят в столовой. Одним из них оказался Джерри.
– Франк говорил тебе про лестницу? – спросил он, пока мы ели.
– Угу.
Джерри скривился:
– Ненавижу это шпионское дерьмо. Если Кардинал велел не соваться на лестницу, значит, мы не должны там показываться. Может, он вздумал на всю ночь пустить бегать вверх и вниз по лестнице чертовых каннибалов-ниндзя, откуда нам знать.
«Чертовы каннибалы-ниндзя». Я невольно улыбнулся.
– Ну, отказался бы.
– Отказать Франку? Это все равно что сказать ему: вставь мне в зад динамитную шашку и разнеси меня на куски. С Тассо было иначе. Он не дулся, если ты ему отказывал. Но Франк…
Я кивнул. Франк действительно имел привычку принимать все как личное оскорбление.
– Не хочешь куда-нибудь завалиться попозже? – спросил Джерри. – Я встречаюсь с парой ребят в клубе.
– Я пас, – ответил я. – День выдался длинным.
Покончив с пиццей, мы поднялись на лифте наверх. Джерри – на шестнадцатый этаж, я – двумя этажами выше. Офисов здесь немного, между ними большие расстояния. Офисы заканчивались четырнадцатым этажом, Кардинал размещался на пятнадцатом. Выше располагался легендарный архив, занимавший восемь этажей: множество помещений, забитых газетами, отчетами, результатами переписи населения, документами, свидетельствами о рождении и смерти, томами по истории города, планами градостроительства, налоговыми документами. По слухам, архив содержал досье на каждого горожанина. Разумеется, это не могло быть правдой, в городе проживало несколько миллионов человек, но досье на большинство местных жителей у Кардинала имелись.
Я совершил обход, проверив большинство безлюдных комнат, при этом отвлекся два или три раза, чтобы спуститься по лестнице и снова подняться. Пару раз я сталкивался там с другими гвардейцами, занятыми тем же делом, но мы упорно делали вид, что не замечаем друг друга.
Примерно в половине десятого, когда я поднимался, минуя четвертый этаж, сверху скатился Франк с перекошенным от ярости лицом.
– Джири! – заорал он. – Что ты делаешь на лестнице? Ты что, не знаешь, что она под запретом?
Я остановился, раздумывая, шутит он или проверяет меня.
– Вы хотите, чтобы я убрался с лестницы? – осторожно спросил я.
– Разумеется, я хочу, чтобы ты убрался с лестницы! – прогрохотал он. Потом криво ухмыльнулся и спокойно прибавил: – Я помню, что говорил раньше, но те указания отменяются, усек?
– Усек, – ответил я.
Франк всматривался в мою физиономию, ожидая вопросов. Я воздержался, и он расслабился и протяжно выдохнул:
– Знаешь, что теперь сделал этот сумасшедший урод? Убрал три четверти охранников с заднего двора. Сказал мне, что это тренировочные занятия.
– Как вы думаете, что он задумал? – поинтересовался я.
– Чего не знаю, того не знаю, – ответил Франк. – Такое впечатление, что он расчищает путь для вторжения. Сзади теперь дыра, через которую можно прогнать целую кучу танков. Но мне-то откуда знать? Я всего лишь командую его треклятой личной армией. Я никто. – Он пыхтел еще несколько секунд, затем поморщился: – Я это к тому, что теперь мы вполне можем забыть про лестницу.
– Это точно, – кивнул я.
– И передай всем, ладно?
– Вы босс, Франк.
– Ха!
Я доработал смену, затем спустился на лифте в раздевалку и направился к своему шкафчику. Хотелось поскорее переодеться и отправиться домой. Когда я открыл дверцу шкафчика, что-то выпало из него и покатилось по полу. Сначала я решил, что это мелкая монета, хотел плюнуть на нее, но потом заметил темный блеск катящегося предмета, догнал его и остановил ногой. Наклонился, поднял и удивился.
Это оказался маленький черный шарик, который я обнаружил в глотке форели. Только теперь золотистые изогнутые линии на его боках больше не напоминали червяков. Они стали шире и ярче. Теперь они были похожи на змей.
3
Этот шарик не выходил у меня из головы, и спал я урывками. К утру я решил: он все время был со мной, а то, что вид линий изменился, мне померещились, – но полностью мне себя убедить не удалось. Я положил шарик на кусок ваты, пристроил его в гостиной на каминной полке и следующие пару дней к нему присматривался. Но когда ничего больше не произошло, я забыл о нем и сосредоточился на работе.
Среда снова выдалась трудной. Домой я вернулся только около двух ночи. Последние четыре часа провел на пятнадцатом этаже, подменяя заболевшего товарища, одного из семи охранников у лифта. Еще по десять охранников обычно дежурили у каждой из трех дверей, ведущих на лестницу, несколько человек патрулировали коридоры, но, в соответствии с последним указанием Кардинала, этаж в основном не охранялся.